Тереза Энн Фаулер - Порядочная женщина

Всю свою юность Альва не сомневалась, что ее мать расчетлива, но вместе с тем очаровательна и пользуется уважением в свете. Сей уверенности она лишилась на приеме во дворце Тюильри, когда, сидя позади императрицы Евгении [9] Императрица Евгения (1826–1920) – последняя императрица Франции, супруга Наполеона III. (и находясь в совершенном восторге от этой близости), услышала слова императрицы: «По-моему, миссис Мюррэй Смит – самая нелепая дама при дворе. Без умолку твердит о своих предках-аристократах, которые, кажется, жили на свете сотни лет назад. Но если ее послушать, так они у власти до сих пор».

Альве тогда сквозь землю хотелось провалиться. Императрица говорила о ее матери. Императрица считала ее мать нелепой. Сама императрица…

Компаньонка ее величества ответила:

– Полностью с вами согласна – невероятно напыщенное существо. Впрочем, это даже забавно! Она уверена, что каждой из ее дочерей уготована судьба королевы. Или императрицы. Держите ухо востро! – шутливо предостерегла она и рассмеялась.

Императрица возразила:

– Мне это забавным не кажется. И мне жаль ее бедных девочек – в приличном обществе на них никто и не взглянет.

Альва не решалась подняться со своего места, боясь привлечь внимание, и продолжала сидеть, переживая невыносимый стыд и ужас.

Ее мать оказалась посмешищем.

В приличном обществе на них никто никогда не взглянет.

Теперь же мать покоилась в могиле, а сама Альва была здесь, в Западной Вирджинии, и, затянутая в корсет, сражалась – не особенно, впрочем, успешно – за внимание простого джентльмена.

Она застряла в Нью-Йорке, где вдоль бесконечных улиц тянулись обшарпанные жилые дома, а витрины магазинов подпирали покосившиеся ветхие многоэтажки. Манхэттен был совершенно неинтересен – красивых особняков совсем мало, а взмывающих ввысь костелов или прелестных парков, вроде тех, которыми Луи-Наполеон [10] Шарль Луи Наполеон Бонапарт, позже Наполеон III – первый президент Французской Республики (1848–1852), французский император (1852–1870). украсил округи Парижа, тут и вовсе не имелось. Лишь уродливые стены из кирпича и бурого песчаника и еще доски, копоть, одноногие бродяги и мертвые лошади, гниющие на улицах.

Альва нуждалась в помощи.

Некоторое время юные леди пили чай в тишине. Альва видела, что сознание подруги работает совсем как у Эммы из романа Остин. Консуэло представила ее Ви-Кею на ужине у одной знакомой несколько месяцев назад. Консуэло позаботилась о том, чтобы Альва получила приглашение на первый бал его сестры. Консуэло выискивала его повсюду и обязательно упоминала при встрече Альву, превознося ее саму, хвастая ее выдающейся родословной и членством ее отца в клубе «Юнион» [11] Клуб «Юнион» – клуб джентльменов, открытый в Нью-Йорке в 1836 году, один из самых старых и престижных клубов США. , внушая ему, что только его женитьба поможет Вандербильтам завоевать положение в обществе, которое так упорно их отвергает. Ни одну наследницу никербокеров за него не отдадут. Альва Смит – наилучшая альтернатива.

Задумчиво постукивая ложечкой по ладони, Консуэло произнесла:

– Я не понимаю, почему он… Не то чтобы я очень беспокоилась, но было бы неплохо, если бы о мисс Фэйр пошел какой-нибудь возмутительный слушок. Что-нибудь скандальное – например, что ее видели выходящей из домика конюха.

– Но она оттуда не выходила. Или выходила?

– Кто знает наверняка?

Альва попробовала сменить тему:

– Тот торговец углем из Питтсбурга, который сидел рядом со мной за ужином…

– Альва.

– Он очень мил и в общем-то недурен собой. Может быть, и хорошо, что он не из древнего рода…

– Альва!

– И денег у него, наверное, больше, чем у Уильяма.

– Это временно. И перестань.

Альва понизила голос:

– У него есть деньги. А мне они нужны. Возможно, он – лучшее, на что я могу рассчитывать.

– Но он же просто нувориш. А ты из рода самих Деша. Твой дед был конгрессменом, дядя – губернатором. Ты не имеешь права связывать свою жизнь с нуворишем, у которого уголь под ногтями.

– Моя мать была из рода Деша. А я из Смитов. Мой отец – инвалид, который не в состоянии заплатить по счетам. И если я как можно скорее не выйду замуж, нам придется сдавать комнаты жильцам и брать стирку на дом.

Эта картина очень ясно встала у Альвы перед глазами: отец прикован к постели, он может только пить бульон с ложечки; сутки напролет по дому шастают неприятно пахнущие посторонние люди; она вместе с сестрами разрывается между готовкой, растопкой каминов и мытьем посуды, летом бьет мух, а зимой утепляет туфли ветошью. Их жизнь может стать такой же несчастной, как жизнь людей, которых она видела в трущобах, их будущее – настолько же туманным, как будущее сестры умершей девушки. Ни один джентльмен не женится на дочерях Смита, и они все заболеют оспой или лихорадкой и умрут безобразной смертью – четыре старые девы, которых мать когда-то прочила в герцогини, маркизы или по меньшей мере в жены пэров. А может, они замерзнут зимой, и итальянец-иммигрант, обнаружив их тела под снегом, напишет оперу об их прекрасной и трагической смерти, прославится, отправится в мировое турне, заработает целое состояние и женится на девушке из обедневшей семьи европейских аристократов, которая возьмет себе имя Армида.