Барбара Мецгер - Порочная жизнь настоящего героя

– Как тебя зовут? – потребовал он ответа.

– Д-Добсон, сэр.

– Ну что ж, тупица Добсон, ели я собираюсь жить здесь, то нам нужно прийти к соглашению. На моих условиях. Никаких чертовых визитных карточек, никаких пунктуальных ритуалов – и не совать свой нос в мои дела.

– Слушаюсь, сэр. Вы замечательно выглядите таким, какой есть. Идеальный джентльмен. Делаете честь Ройс-Хаусу и графскому титулу. Для меня служить вам – удовольствие, мистер Стамфилд.

Дэниел чувствовал, как у него на затылке появляются красные полосы, но он не доставит удовольствия дворецкому тем, что станет чесаться на улице. Он снова поставил слугу на ноги.

– И никакой чертовой лжи!

– Я только пойду и объявлю о вас леди Коре. – Добсон бросил один взгляд на Дэниела, все еще маячащего слишком близко, чтобы с легкостью продемонстрировать еще одно появление грубой силы, и отступил назад, вне пределов его досягаемости. Дворецкий одернул сбившийся на бок фрак, пригладил напудренный парик, чтобы убедиться, что тот должным образом располагается у него на голосе, и произнес: – Я уверен, что миледи не хотела бы, чтобы вы застали ее врасплох. Я объявлю о вас, хорошо?

В этом не было необходимости, потому что леди Кора стояла у открытой двери, широко раскрыв объятия своему сыну. Пока они обнимались, до того, как Дэниел смог извиниться за то, что пошел на конфликт с кем-то меньше, старше и слабее его, да еще и ниже по рангу, его мать прошептала:

– Мне все утро хотелось надрать уши этому человеку. Спасибо тебе, дорогой. Знаешь ли, его наняла леди Ройс. Милая Маргарет всегда была графиней до кончиков ногтей.

Дэниел улыбнулся. Его матушка могла быть разряжена в шелка и драгоценности, как и подобает леди Коре – она даже украсила себя тюрбаном – но все равно она оставалась простой миссис Стамфилд, которая крепко обнимала его и Рекса, и не важно, сколько грязи приносили в чистый дом два неряшливых школьника, или какие неприятности они не затевали по соседству. Судя по накрытому столу, поджидающему в утренней гостиной, она все еще помнила, как много еды требует такое большое тело, как у Дэниела, и как он любит пироги с малиной. Несомненно, матушка поймет его отвращение к высшему обществу и его абсолютную непригодность к тому, чтобы занять там место. Он изложил свою просьбу за чаем и пирогами в залитой солнцем комнате.

Его любящая родительница изучала сына поверх ободка чашки.

– Ерунда. Ты можешь быть идеальным джентльменом, когда пожелаешь. Я сама воспитала тебя, не так ли? Хотя твой отец и был сельским сквайром, но он с таким же комфортом мог бы состоять при королевском дворе.

– Король безумен, – пробормотал Дэниел, понимая, что ничего не добился, кроме того, что съел все до последнего пироги с малиной. Так что он напомнил ей о своем фиаско в «Олмаке» и о множестве других социальных ошибок, которые совершил, и еще может совершить в будущем. Ад и все дьяволы, да его выбрасывали из б о льшего количества баров и борделей, чем он может вспомнить, но эти истории не предназначены для ушей его матушки. – Знаешь, от меня не будет никакой помощи, когда ты начнешь вводить Сюзанну в общество. Я никогда не посещаю светские приемы и не вожу компанию с кем-то достаточно респектабельным, чтобы считаться подходящей партией для благородно воспитанной женщины, не говоря уже об их мамашах. Никто, с кем бы ты желала поддерживать знакомство, больше не присылает мне приглашений.

Леди Кора поставила чашку на стол и вздернула подбородок.

– Уверяю тебя, имени Стамфилдов будет достаточно, чтобы моя дочь получила доступ по все лучшие дома. А если нет, то свое дело сделают связи Ройсов. Никто не захочет оскорбить графа или графиню.

Боже, нет. Тетушка Ройс была самой чопорной женщиной из всех, кого Дэниел когда-либо знал. Рядом с ней даже патронессы «Олмака» напоминали поденщиц, разговаривающих на кокни.

– Вот. Видишь, учитывая поддержку тетушки Ройс, я тебе совершенно не нужен.

– Конечно, нужен. Мы не сможем выезжать только со слугами в качестве сопровождения. Ты хочешь, чтобы люди подумали, будто Сюзанну некому защитить? В самом деле, каждый повеса и охотник за приданым поверит, что они могут воспользоваться в своих интересах юной леди, и некому будет призвать их к ответу.

Его маленькой сестрой? Дэниел подавился последним куском выпечки, и пожелал, чтобы у него под рукой оказалось что-то покрепче чая, чтобы избавиться от дурного привкуса во рту.

– Я вздую любого, кто осмелится нанести ей хотя бы малейшее оскорбление.