Харитон - Повесть о любви Херея и Каллирои

Роскошный могильный памятник Гермократа находился близ моря и плывущим по морю виден был еще издали. Памятник этот наполнило, словно сокровищницу, великолепие погребальных даров. Но то, что делалось, видимо, в прославление мертвой, послужило толчком к началу более важных событий.

Дело в том, что существовал на свете некий Ферон, живший морским грабежом злодей, собравший вокруг себя шайку морских разбойников, которые на своем, по виду коммерческом, судне укрывались в гаванях. Случайно встретившись с выносом Каллирои, он впился глазами в золото. Ночью ему не спалось, и, лежа на своей постели, так рассуждал он с самим собою: «Я подвергаю себя опасностям, воюя с морем и убивая живых, ради ничтожной наживы, в то время как есть у меня возможность разбогатеть от одной мертвой женщины. Да будет же брошен жребий! Выгоды своей упускать не стану! Кого же взять мне с собой на это дело? Вглядись, Ферон, кто же из тех, кого знаешь ты, для него пригоден? Фуриец [35] Фурии — греческий город в южной Италии, на берегу Тарентского залива.　 Зенофан? Хитер он, но трус. Мессенец [36] Мессена, или Мессина, или еще иначе Мессана, — греческий город в северо-восточной части Сицилии, на сицилийском берегу Мессинского пролива. Менон? Этот смел, но предатель».

Так, мысленно перебирая всех их поодиночке, как перебирает монеты браковщик, многих забраковал он, но некоторых все же признал пригодными, и, ранним утром прибежав в гавань, принялся он там их разыскивать. Одних нашел он в притонах распутства, а других — в кабачках, — подходящее подобному военачальнику войско. Объявив им, что ему надо обсудить с ними одно неотложное дело, он вывел их за пределы гавани и говорить начал с ними так.

— Я открыл, — сказал он им, — клад, разделить который со мною я среди всех остальных выбрал только вас. Добра хватит тут не на одного, а добыть это добро нетрудно: за одну ночь все мы сделаться можем богатыми. Опыт же в предприятиях подобного рода, на которые взводится глупыми людьми клевета, но которые умным служат на пользу, мы имеем.

Сейчас же догадавшись, что приглашает он их либо на разбой, либо на расхищение могилы, либо на ограбление храма,

— Перестань, — сказали они ему, — уговаривать тех, кто уже согласен. Сообщи нам только, что надо делать, и не будем зря губить дорогого времени.

И Ферон, продолжив тогда свою речь, сказал им:

— Вы видели золото и серебро мертвой: было бы справедливее, если бы оно стало принадлежать нам, которые живы. Я решил поэтому вскрыть ночью могилу, а затем, сложив в лодку груз и уплыв с ним, куда отнесет нас ветер, продать его на чужой стороне.

Так и порешили.

— Что же, — сказал Ферон, — обратитесь теперь к обычным вашим занятиям, а поздним вечером пусть каждый из вас выйдет на берег к лодке, с орудиями каменщиков в руках.

А Каллироя, пока устраивали они все это, переживала новое, страшное возрождение. Когда, вследствие ее голодания, ее обморочное состояние стало мало-помалу у нее проходить, она с трудом вздохнула, пошевелилась и, приходя в себя будто при пробуждении, позвала Херея, думая, что он спит рядом с ней. Но так как не откликались ни муж, ни служанки, а кругом был мрак и полное было безлюдие, молодую девушку, которая не могла осознать случившегося, охватил страх и пробрала дрожь. Когда же она, наконец, очнулась и дотронулась до венков и лент, а от прикосновения к ним золото и серебро звякнули, и когда она ощутила сильный запах духов, то вдруг она вспомнила и удар ноги, и свое от этого удара падение и с ужасом поняла, что она в могиле. Тут, насколько хватило у нее сил, закричала она «я жива!», «помогите!». Но не было на ее крики никакого ответа. И тогда, перестав надеяться на спасение, она уткнула свою голову в колени [37] Античный жест глубокого горя. Каллироя плачет, сидя на своем погребальном ложе и, согнув спину и охватив колени руками, кладет на колени, прижимаясь к ним щекой, свою голову.　 и, плача, начала причитать: «Какое несчастие! Не сделавшая ничего бесчестного, заживо погребаюсь я, медленной умирая смертью. Здоровую оплакивают меня! Какого и кто же пошлет ко мне вестника? Не за то, что убил ты меня, упрекаю тебя я, несправедливый Херей, а за то, что поторопился ты удалить меня из дома. Спешить схоронить Каллирою не следовало тебе и в том случае, если бы и на самом деле она умерла. Но, может быть, ты о новом уже помышляешь браке!».

Таксетовала она на все лады. А Ферон, дождавшись самой средины ночи, бесшумно подплыл на лодке к могиле, тихо касаясь веслами поверхности моря. Первым сошел он на берег, следующим образом распорядившись: четверых людей он послал сторожить прохожих на случай, если бы таковые в той местности появились, и наказал стараться каждого приближающегося убить, при невозможности же убить — дать при приближении человека условный знак. Сам он вместе с четырьмя другими пошел к могиле, велев остальным (всего было их одиннадцать человек) оставаться при лодке и держать наготове весла, чтобы в случае, если бы произошло что-нибудь непредвиденное, быстро отплыть, забрав в лодку тех, кто будет на берегу.