Бренда Джойс - Капитуляция

— Ты не возражаешь, если сегодня я останусь здесь? Эме, мне так много нужно обсудить с мистером Грейстоуном!

— Я не возражаю, мама, — серьезно, по-взрослому ответила Эме. — Я ведь знаю, что ты любишь его.

Эвелин оторопела, искренне удивившись:

— Неужели это так заметно?

Эме улыбнулась:

— Он такой красивый… и он мне тоже нравится.

Эвелин обняла дочь, а потом помогла ей забраться в карету. Сейчас она остро чувствовала, что Джек стоит совсем рядом, за ней, и в её голове возникала сотня вопросов! Когда Джулианна последней села в карету, кучер наемного экипажа пронес мимо них багаж Джека.

На глаза Эвелин снова навернулись слезы, и она сжала руку Джулианны.

— Он дома.

Взгляд подруги тоже затуманили слезы. Она улыбнулась и поцеловала Эвелин в щеку.

— Он дома, и я так счастлива за вас двоих!

Эвелин сделала шаг назад, и лакей закрыл дверцу кареты. Джек тут же взял Эвелин за руку.

Она обернулась, и карета Бедфорда за их спинами сорвалась с места.

— Это не сон?

— Нет, не сон.

— Джек! Что случилось? Ты никогда не пользуешься парадной дверью!

Его лицо озарилось улыбкой — улыбкой, которую Эвелин никогда прежде не видела.

— Объявленная за мою голову награда снята, Эвелин. Я — свободный человек.

Она вскрикнула, не веря такому счастью. Обняв Эвелин за плечи, Джек повел её в дом.

— Ты свободен, — прошептала она. — О боже, как же я надеялась, что однажды ты сможешь стать свободным человеком, но и мечтать не могла, что это произойдет так скоро!

— За это нужно благодарить адмирала Худа, — тихо произнес Джек, когда швейцары закрыли за ними парадную дверь. — Но есть кое-что ещё. Он представил меня к получению ордена почета. В следующем месяце меня посвятят в рыцари.

Эвелин поймала себя на том, что крепко сжимает его руки в своих.

— И ты получишь признание как герой, которым на самом деле был всегда!

— Да. — Джек порывисто притянул Эвелин к себе, крепко прижав её к своему мощному телу. — Как же я тосковал по тебе! — Надежно удерживая Эвелин в кольце своих крепких рук, он хрипло добавил: — Когда я был в тюрьме, больше всего боялся, что никогда не смогу снова тебя обнять.

Слезы хлынули у неё из глаз.

— Джек, я тоже тосковала по тебе. Я жила в состоянии панического ужаса — я так боялась, что ты умер!

— А я совсем не собирался умирать, потому что это означало бы покинуть тебя.

Эвелин грелась в теплоте его взгляда. И уже нисколько не сомневалась в силе любви Джека. Никакие другие слова не могли бы оказаться столь романтичными.

— Нам так много нужно обсудить, — сказала она, думая о ребенке, которого носила под сердцем.

— Позже!

Джек взял её на руки, не обращая внимания на швейцаров, изумленно разинувших рты, и бросился вверх по лестнице. Эвелин коснулась его прекрасного лица, не имея ни малейшего желания протестовать. Наверху он ногой открыл дверь в её спальню, потом точно так же закрыл, отнес Эвелин к постели и положил её на подушки. Когда Джек сбросил сюртук, Эвелин вдруг заметила замелькавшие в серых глазах темные, устрашающие тени. Обычно Джек искусно скрывал собственные чувства, но теперь на его лице застыло потерянное, опустошенное выражение.

И она поняла, что война оставила глубокий шрам в его душе.

Мгновением спустя Джек оказался с Эвелин в постели.

— Ты так нужна мне, — хрипло сказал он. — Но я люблю тебя, так что не считай меня бессовестным негодяем.

Эвелин коснулась его лица, чувствуя, как внутри расцветает радость, — он снова объяснился ей в любви!

— Я бы никогда не сочла тебя таким.

Джек не ответил, впившись в её губы таким крепким и глубоким поцелуем, что едва не причинил боль. Эвелин не знала, что будет с ними потом, но ей было всё равно. Она обвила руками шею Джека, осознавая, что он пострадал в своих французских переделках сильнее, чем когда-либо прежде. А Джек сорвал с себя бриджи и вздернул её юбки.

— Я люблю тебя, — снова прохрипел он, безрассудно, отчаянно.

Эвелин крепче обняла Джека, а он целовал и ласкал её, разжигая не только её страсть, но и любовь. Спустя мгновение они слились, став единым целым.

В момент чувственного упоения Эвелин подняла глаза на Джека — и поняла, что он плачет.

— Не нужно, — потрясенно выдохнула она.

Джек улыбнулся сквозь слезы.

— Не нужно чего? Не нужно… этого?

У Эвелин перехватило дыхание, и внезапно она окончательно потеряла самообладание, не сумев вынести всё это — любовь, вожделение, экстаз, оказавшийся особенно ярким и сильным, — и тоже разрыдалась. Вскрикнув, Джек ещё крепче сжал её в объятиях, и его щеки стали влажными от слез.