Ханна Хауэлл - Горец-варвар

– Да, наверное, ты и впрямь мне не помощник, – согласился Артан. – Но даже если бы ты и смог мне помочь, я бы, наверное, отказался от твоей помощи. Было бы неправильно, если бы я повторял чужие слова. Они бы шли не от сердца. А Сайл очень умная женщина, и она бы сразу обо всем догадалась. Лучше скажи мне вот что… Скажи, как бы ты поступил, если бы оказался на моем месте.

Беннет поморщился и в задумчивости провел ладонью по подбородку.

– По правде говоря, я даже не знаю. Наверное, попытался бы описать моей девушке, что я чувствую. Сказал бы ей, что, обзывая меня болваном, когда я этого вполне заслуживаю, она поступает очень разумно и правильно. И сказал бы, что именно такой она мне нравится.

– Сесилия и в самом деле называла меня раньше «ворчливым самодуром». – Артан мечтательно улыбнулся, а Беннет расхохотался. – Ах да, и еще – «бородавкой на заднице дьявола». А я в ответ советовал ей обдумать получше это ругательство, потому что считал его не самым удачным.

– Обдумать ругательство?

– Да, как-то раз Сесилия призналась, что вынуждена заранее обдумывать ругательства, потому что словесное нападение – единственный способ защиты для маленькой хрупкой девушки.

– По-моему, Малькольм выглядел таким жалким после встречи с Сесилией вовсе не из-за ее ругательств и оскорблений.

Артан кивнул, исполненный гордости за то, как его жена разделалась с Малькольмом.

– Вот такая Сайл мне и нужна! А не нынешняя леди с медовыми речами. Когда я похитил Сесилию, а потом вынул кляп у нее изо рта, она была вне себя от бешенства и обрушила на мою голову нескончаемый поток ругательств. Именно в тот момент у меня отпали последние сомнения: я понял, что эта женщина – достойная пара для такого, как я.

– Да, она тебе идеально подходит, – нараспев проговорил Беннет, скрывая улыбку. Когда же Артан с самым серьезным видом кивнул, он не выдержал и рассмеялся. – Так скажи ей об этом, дружище.

– Сказать, что она была восхитительна и мила, когда лягнула меня в ногу, а затем меня же и выругала, потому что из-за этого у нее разболелся палец на ноге? Сказать, что я в восторге, когда она отчитывает меня как мальчишку и когда ее глаза сверкают от гнева? Но такие признания совсем не походят на сладкие речи и льстивые комплименты.

– Да, конечно. Зато это звучало бы вполне искренне. Только так ты можешь заставить Сесилию понять, что она нужна тебе такой, какая есть. Именно на такой девушке ты женился, потому что только о такой жене ты всегда мечтал. О такой жене и матери твоих будущих детей.

Артан в изумлении уставился на Беннета. Потом нахмурился:

– А мне не надо убеждать ее в том, что она бесподобно красива? Не надо рассуждать о том, как у нее блестят волосы, и говорить, что глаза у нее сверкают как звезды?

– Но ведь тебя беспокоят перемены не в ее внешности, а в ее поведении, – резонно заметил Беннет.

И тут у Артана словно пелена с глаз упала. Он понял, что Беннет попал в самую точку. Хотя Сесилия не считала себя красавицей, вопрос о том, насколько она привлекательна, никогда по-настоящему ее не заботил. Только редкие приступы ревности заставляли ее задумываться о своей внешности и о том, насколько она подходит для такого красавца, каковым она считала его, Артана. «Вот глупенькая!» – с нежностью подумал Артан. Когда-нибудь он обязательно даст ей понять, что она для него прекраснее всех женщин на свете. Но сейчас не до этого. Главное сейчас – заставить Сесилию понять, что именно ее сильный характер и чувство собственного достоинства привлекали его больше всего. Даже ее нрав – вспыльчивый и необузданный.

– И разумеется, можно просто сказать ей, что ты ее любишь, – пробормотал Беннет.

– Что?.. С какой стати? – в испуге проговорил Артан. Снисходительно улыбнувшись, Беннет ответил:

– Но ведь это правда, дружище, не так ли? Ты ее действительно любишь. Это было заметно с первого дня, когда вы с Сесилией приехали в Гласкриг. Ты и сам понял, что ее любишь, как только увидел, что она обиделась, узнав о вашей сделке с Ангусом.

– Что ж, возможно, ты прав. Но у каждого человека есть гордость. Ты знаешь, ведь сама Сесилия никогда не говорила, что любит меня. Не понимаю, почему я должен первый признаться в любви.

– Может быть, она и не говорила этого. Но то, что она любит тебя, и так понятно. А иначе зачем ей прикладывать столько усилий, чтобы стать примерной супругой?

Артан молчал, размышляя над словами Беннета. Он не заметил, как они въехали в ворота Гласкрига. При одной мысли о том, что Сайл, возможно, его любит, у Артана сердце замирало в груди. Раньше он старался убедить себя, что ему вполне достаточно уважения и заботы Сесилии, а также того, что она испытывала к нему влечение. Но сейчас Артан понял: думая так, он лгал самому себе. На душе у него всегда было неспокойно. Его ни на миг не покидало странное щемящее чувство неудовлетворенности. Трудно было найти этому определение, но Артан безотчетно чувствовал: ему словно чего-то не хватает для того, чтобы его счастье было полным. А теперь он наконец-то прозрел. Понял наконец, к чему страстно стремился в глубине души. Ему нужна была любовь Сесилии. Потому что Сайл – смысл его жизни, его верная подруга и любимая женщина. Но Артану было мало заверений Беннета. Он хотел услышать слова любви от самой Сесилии. Осознав это, Артан почувствовал, что ему хочется сейчас же ворваться в спальню и потребовать, чтобы жена немедленно сказала ему столь важные для него слова. Однако он поборол в себе этот безумный порыв. Сейчас было бы бессмысленно требовать от Сесилии подобных признаний. Она твердо решила стать идеальной супругой и, конечно же, сказала бы ему именно то, что он желал от нее услышать, а не то, что она думала на самом деле. Только слова, идущие из самого ее сердца, могли полностью устроить Артана и подарить ему настоящее счастье. На меньшее он был не согласен.