Ханна Хауэлл: Горец-варвар

Шотландия

Лето 1480 года

– Ты не похож на мертвого. Хотя несет от тебя, как от мертвеца.

Ангус Макрейс бросил хмурый взгляд на молодого человека, склонившегося над его кроватью. Артан Мюррей был красивый и ладно скроенный парень высокого роста. Ангус в который уже раз сказал себе: «Какой все-таки молодчина мой племянник». Хотя, конечно же, далеко не все из ближайших родственников Ангуса были такие, как Малькольм. Вспомнив об этом вероломном, жадном и трусливом молодом человеке, старик снова нахмурился. Что же касается Артана, то при одном взгляде на него сразу становилось ясно, что в его жилах течет кровь Макрейсов. Также, как и у Лукаса, его брата-близнеца. И только в этот момент Ангус вдруг сообразил, что на сей раз Артан приехал к нему один.

– А где твой брат? – спросил он.

– У Лукаса перелом ноги, – ответил Артан.

– Серьезный?

– Не исключено. Когда я получил от тебя весточку, я как раз разыскивал тех мерзавцев, которые с ним это сделали.

– Ты еще не знаешь, кто они?

– Догадываюсь. И я непременно их найду!

Ангус кивнул:

– Да, конечно. Ты их обязательно найдешь, парень. Нисколько в этом не сомневаюсь. Подозреваю, что они сейчас затаились где-то.

– Да, наверное. Но чем больше пройдет времени, тем вероятнее, что они потеряют бдительность. Пусть думают, что это им сойдет с рук. И вот тогда я им покажу, как они заблуждались!

– Ну и хитрец же ты, Артан, – проговорил Ангус, не скрывая своего восхищения; он всегда восхищался этим своим племянником.

– Знаешь, Ангус… – Артан прислонился спиной к шесту у изголовья кровати. – Думаю, ты выкарабкаешься, я уверен.

– О, я ужасно болен…

– Да, верно, ты немного расхворался. Но ты не умираешь, это точно.

– Да что ты понимаешь в болезнях? – пробурчал старик, пытаясь сесть. Молодой человек тотчас же пришел на помощь и подложил подушки ему под спину.

– Не забывай, что я – из рода Мюрреев. Почти всю свою жизнь я провел среди целителей. Ну да, ты хвораешь. Но если будешь беречься, то обязательно выкарабкаешься. Потому что от тебя пахнет совсем не так, как от того, кто находится на краю могилы. Правда, от тебя и впрямь немного смердит, но это совсем не похоже на запах смерти.

– Когда смерть овладевает душой человека, он начинает вонять?

– Да, смерть имеет свой запах. Но ты не умираешь. А это значит, что мне надо возвращаться домой и продолжать выслеживать мерзавцев, которые нанесли увечье Лукасу.

Артан собрался уходить, но Ангус остановил его, схватив за руку.

– Нет, не уходи. Ты прекрасно знаешь, я нахожусь в таком возрасте, что в любое время могу отдать Богу душу. Ведь мне уже шестьдесят. Чихни на меня – и я отправлюсь прямиком в могилу.

Глядя на человека, десять лет воспитывавшего их с блатом, Артан понимал, что старик прав: Ангус был все таким же рослым и сильным, как раньше, но годы брали свое. Хотя это и не сразу бросалось в глаза, но все же чувствовалось, что он одряхлел и его организм сильно ослаблен. Уже то обстоятельство, что в середине дня Ангус лежит в постели, являлось убедительным доказательством того, что хворь, свалившая его с ног, оказалась нешуточной. Артан подумал, что, возможно, ему не хочется верить Ангусу, потому что трудно было смириться с тем, что этот человек скоро умрет.

– Так, значит, ты меня вызвал сюда, чтобы я постоял у твоего смертного одра? – пробормотал Артан, отлично понимая, что вряд ли дело было в этом.

– Нет, ты должен кое-что сделать для меня. Видишь ли, болезнь заставила меня взглянуть правде в глаза. Я понял, что если и выздоровею, то все равно мне недолго осталось. Последнее время я начал задумываться о том, как позаботиться о будущем процветании Гласкрига и нашего клана.

– В таком случае тебе нужно переговорить с Малькольмом.

– Да этот трусливый пес недостоин даже носить имя Макрейсов. Подлое, вечно хнычущее отродье. Я бы не доверил ему заботиться даже о моих собаках. Не говоря уже о земле и людях, живущих на ней. Он и двух недель здесь не продержится. Нет, я не желаю видеть его своим наследником.

– Но у тебя нет выбора, Ангус. Других наследников у тебя нет.

– Нет есть. Хотя я все время держал язык за зубами и никому об этом не говорил. Чему теперь очень рад. Двадцать два года назад моя младшая сестра родила дитя. Через несколько лет бедняжка Мойра умерла, когда рожала второго ребенка, – с грустью добавил старик, и на его лицо легла тень скорбных воспоминаний.