Анастасия Дробина - Грешные сестры

Владимир не ответил ей. Некоторое время он сидел неподвижно, сгорбившись и о чем-то сосредоточенно думая. Затем быстро вскочил, вытащил из портмоне несколько сотенных билетов, не глядя, положил на доски крыльца и, бросив Мерцаловой: «Прощай…», пошел к калитке.

Мерцалова молча проводила его глазами, в которых стояли тяжелые, недвижные слезы. Она дождалась, пока Черменский запрыгнет в пролетку, пока извозчик басом крикнет: «Тр-рогай, мертвая!», пока скрипнут рессоры и зачмокает под копытами еще влажная дорожная земля, – и вдруг птицей метнулась через двор к калитке, вылетела на улицу, истошно, по-бабьи заголосила вслед:

– Володя!!! Господи-и-и!!!

Но пролетка уже скрылась за углом: только качались сплошь фиолетовые от пахучих соцветий ветви сирени, перевешивающиеся через заборы. Мерцалова дико оглянулась по сторонам, словно ожидая от кого-то помощи, – но переулок был пуст, только посреди дороги лениво чесался рыжий лохматый пес. Покосившись на Мерцалову, он не спеша поднялся, лениво брехнул и потрусил вдоль забора. Женщина закрыла лицо руками и, шатаясь как пьяная, медленно побрела к распахнутой калитке.

– …Куда ехать теперь думаете, Владимир Дмитрич? – решился спросить Северьян, когда извозчик остановился на привокзальной площади. Черменский, за всю дорогу не промолвивший ни слова, медленно обернулся к нему:

– Едем в Москву. Ступай, бери билеты.

Сказано это было спокойно и твердо, но, глядя в серые, ставшие холодными, как наледь на мостовой, глаза своего друга, Северьян больше не задал ни одного вопроса и молча побежал в сторону кассы.