Анастасия Дробина - Прекрасное видение

Военный совет собрался в пятницу, в девять часов вечера, на нашей кухне. Присутствовали: я, бабуля, Катька, Яшка Бес и мой экс-супруг Петька Осадчий, красавец и милиционер. Несмотря на количество людей, тишина в кухне стояла мертвая. Все взгляды были обращены к Катьке, которая накручивала телефонный диск. Набрав номер, она прижала трубку к уху. Мы вытянули шеи. Молчание длилось минуту. Другую. Третью.

– Ну что? – спросил Осадчий. Ответ был рифмованным, но крайне неприличным. В трудные минуты жизни красавица, умница и старший налоговый инспектор Катька употребляла совсем не инспекторскую лексику.

Яшка нахмурился. Спрыгнул с подоконника, прошелся по кухне, попил из чайника, поперхнулся, сплюнул в раковину и завопил:

– Да где она может быть?! Вспоминайте… мать вашу так!

– Мелкобесов, фу! – немедленно отреагировала бабуля.

– Извините, Софья Павловна… Подруги вы или кто?

– Замолчи, чучело, – неуверенно сказала Катька. Факт неуважения к старшему брату был налицо, но Яшка даже не огрызнулся. В кухне снова воцарилась тишина. Дело и впрямь выглядело нешуточным. Заканчивался четвертый день, как исчезла наша с Катькой подруга и сослуживица Ванда Андреева.

Неладным запахло еще в понедельник, когда Ванда не явилась вовремя на работу. В данное время это было просто смерти подобно: вторую неделю на входе дежурила кадриха с толстой книгой для записи опоздавших. Мы с Катькой были изрядно ошарашены, влетев в отдел и увидев пустой стол подруги. Дело было не только в кадрихе: Ванда не опаздывала на службу никогда, точность была одним из ее пунктиков. Кроме того, в понедельник она обычно возвращалась первой электричкой из деревни, где жила ее прабабка. Электричка подходила к Киевскому вокзалу ровно в восемь, так что добраться к девяти на службу не представляло труда. Полчаса прошло в томительном ожидании, потом Катька подсела к телефону, и мы убедились, что Ванды нет и дома.

Она вошла в здание инспекции через двадцать минут – спокойно и без приличествующего случаю безумного выражения лица. Кадриха онемела от подобной наглости, фамилия Ванды внеслась в книгу опозданий с особенным удовольствием, было обещано лишение квартальной премии, после чего завкадрами, победоносно раскачивая трикотажным дирижаблем, удалилась. Мы кинулись к Ванде.

Очевидно было, что ночь она не спала. Под глазами темнели круги, цвет лица был изжелта-бледным. Инспектор Андреева даже не была накрашена, а на голове вместо идеального валика красовалось растрепанное гнездо, местами прихваченное шпильками.

– Что случилось? Проспала? Электричка не пришла? С прабабкой что-нибудь?!

Но на наши вопросы Ванда лишь молча покачала головой, отвернулась и включила компьютер.

Через несколько минут нам уже стало не до Ванды. Из главка примчалась Шизофина и со стальным блеском в глазах объявила, что сведения по налоговым льготам должны быть собраны и предоставлены как можно скорее.

– А срок какой, Жозефина Петровна? – робко уточнила Катька.

– Срок – вчера! – отрубила шефиня. – Бросайте все – и марш в архив!

Свет не видел противней работы, чем отчет по налоговым льготам. В отделе сие занятие именовалось «сбором прошлогоднего снега». На практике это означало просидеть полдня в душном архиве среди пыльных папок, перелистывая дела и делая из них выписки. Потом эти сведения вносились в специальные справки, подвергались суммированию, разбивались на колонки «До налогообложения», «После налогообложения», «Возможная сумма налога» и так далее. В итоге в главк отправлялись стройные ряды цифр, обозначающих налоги, которые государство могло, но так и не сумело выбить из стойких коммерсантов. С какой целью производилась эта разделка туш неубитых медведей, не знала, кажется, даже шефиня. Тем не менее всякий раз, когда из главка приходил запрос, Шизофина отменяла все текущие дела, включая срочную проверку квартальных отчетов, и бросала отдел на архив.

– Нашли себе Золушку… – пыхтела Катька, сидя на табуретке перед архивным шкафом и яростно листая пухлую папку. – Составь сведенья, подмети пол, посади сорок розовых кустов, познай самое себя – и можешь, блин, своей текучкой заниматься… А потом начнется: «Почему квартальные валяются? Почему пени не начислены? Всех премии лишу!» Да засунь ты себе эту премию в одно место! У меня Бесы вечером на бильярде больше накатают. Я, между прочим, целый государственный налоговый инспектор, а на работу в зашитых колготках бегаю! Хоть бы взятки, сволочи, давали, так никто не чешется…