Маргарет Макфи: Любовница маркиза

– Я думал, ты не любишь красное, Элис.

– Не люблю, но…

Он снял свое домино и накинул ей на плечи. Черный шелк скрыл алое платье, которое заставил ее надеть Хоуик. Элис закуталась в его плащ, вдыхая знакомый запах. Рэйзеби шагнул ближе, и его тело почти прижалось к ее телу.

– Что ты…

Но его пальцы уже проворно развязывали тесемки маски, скрывавшей ее лицо. Он швырнул ее на пол, словно мусор.

Она судорожно вздохнула и посмотрела в его лицо:

– Ты хочешь, чтобы весь Лондон узнал, что я здесь? Сжалься надо мной, Рэйзеби, прошу тебя.

– Я уже говорил тебе, Элис, что к тебе у меня нет жалости, – мрачно сказал он, достал из кармана простую черную маску и повязал ее Элис.

– Рэйзеби… – Она умолкла, не находя в себе сил открыть ему правду. Но она знала, что должна это сделать. – Я теперь с Хоуиком.

– Неужели? Что-то я не вижу тут никакого Хоуика. – Он улыбнулся, но в его улыбке таилась угроза. – Мне нужно поговорить с тобой, Элис. Может быть, найдем место потише?

Взяв Элис за руку, он повел ее к лестнице, ведущей наверх. Толпа за ними сомкнулась, алое домино и маска остались на полу.

Поднявшись наверх, Рэйзеби втолкнул Элис в комнату. После ярко освещенного зала комната показалась ей совсем темной. Она поморгала, привыкая к полумраку. В окна лился призрачный лунный свет.

– Во вторник ты женишься на мисс Даррингтон. Я – любовница Хоуика. Что еще можно сказать?

Элис пыталась говорить спокойно, но голос ее предательски дрогнул. Ей больно было смотреть ему в глаза после того, что она сделала, но отвести взгляд она не могла.

– Что еще? – тихо спросил он, и в вырезах маски его глаза казались чернее глаз Линвуда. – А как насчет правды, Элис?

Она вздрогнула.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Может, начнем с этого?

Он достал из кармана несколько листков бумаги.

О господи! Она узнала эти листки еще до того, как Рэйзеби развернул их и показал ей. Она опустила глаза, щеки залила жаркая волна.

– Ты сказала, что не любишь меня. Но…

Он нашел листки, на которых она писала их имена…

– Это просто каракули, – пробормотала она, не осмеливаясь поднять глаза.

– Я так не думаю, Элис.

– Мне нужно идти. Хоуик заметит, что я исчезла, будет искать меня.

– Ты никуда не пойдешь. – Он шагнул ближе, прижимая Элис к стене, схватил ее за запястья и завел руки за спину. – Есть еще кое-что, что ты забыла мне рассказать. – Удерживая ее одной рукой, другой он нежно коснулся ее губ.

Элис учащенно дышала. Он стоял так близко, что их тела почти касались друг друга. Он поднял ее подбородок.

– Пожалуйста, Рэйзеби, – прошептала она, – не надо.

Глаза за маской сверкнули.

– Почему нет?

– Ты знаешь почему! – крикнула она, и голос ее дрогнул.

Его пальцы скользнули по ее шее, опустились ниже, в вырез платья, прошлись по груди.

– Из-за этого?

Она судорожно вздохнула, когда его пальцы проникли в низкий вырез корсажа. Под платьем не было белья, Элис не надела сорочку. Он нежно коснулся напряженного соска, обхватил грудь рукой. Потом одним неуловимым движением он разорвал корсаж, послышался треск рвущегося шелка. Его рука коснулась груди, опустилась ниже и, наконец, легла на ее живот. Он не знает, сказала себе Элис, не может знать.

Но Рэйзеби взглянул ей в глаза:

– Или из-за этого?

Элис закрыла глаза, не в силах выдержать обвиняющий взгляд Рэйзеби.

– Венеция сказала тебе, – прошептала она.

– Не Венеция, – поправил он. – Она сохранила твою тайну.

– Но как же тогда ты…

Она открыла глаза и посмотрела на него.

– Не имеет значения, – резко сказал он. – Что действительно важно – так это почему ты, черт побери, не пришла ко мне? Ты носишь нашего ребенка, Элис. Неужели ты думала, что я откажусь от него?

– Ты не понимаешь…

– Чертовски верно, я не понимаю! Когда ты собиралась мне сказать? Или хотела окрутить Хоуика?

Он смотрел на нее с такой яростью, какой Элис прежде никогда не видела.

– Нет! – воскликнула она в ужасе от его предположения. – Неужели ты думаешь, что я способна на такое?

– Кто тебя знает.

Слова ударили Элис, словно пощечина, но она понимала, что заслужила это. После того, что она наговорила ему, во что заставила поверить… вряд ли стоит удивляться тому, что он так плохо думает о ней.

– Хоуик был бы последним болваном, если бы поверил, что ребенок его, учитывая, что я на втором месяце и ни разу не спала с ним.

– Ты не спала с ним? Как тебе это удалось? Ты ведь прожила в его доме неделю.