Констанс О`Бэньон - Пират и русалка

Бостон. Май 1801 года

Неяркие лучи утреннего солнца позолотили высокие крыши домов на Бодойн-сквер. В этот ранний час одинокая карета проехала по пустынной улице и остановилась перед трехэтажным особняком, принадлежавшим капитану Джуду Гэлланту.

Из кареты вышел седой господин, одетый во все черное. Тяжело опираясь на трость, он поднялся по ступеням к массивной парадной двери. Взявшись рукой за голову льва, служившую дверным молотком, трижды постучал. Дверь отворилась почти в то же мгновение, и на пороге показалась полная женщина. Судя по висевшей у нее на поясе связке ключей, это была экономка.

Миссис Уитворт приветствовала незнакомца с некоторой опаской.

– Доброго вам утра, сэр, – сказала она. – Если вы хотите повидать капитана Гэлланта, то он теперь никого не принимает.

Человек снял шляпу и, учтиво наклонив голову, произнес:

– Простите мне столь раннее вторжение, мэм, но я вынужден настаивать на встрече с капитаном.

Экономка даже не подумала сдвинуться с места.

– Если у вас имеется визитная карточка, сэр, я отнесу ее капитану. Вы можете зайти завтра, и тогда я дам вам знать, примет ли он вас.

– Мэм, – настойчиво проговорил седовласый господин, – мое имя Уильям Йорк, и я прибыл с важным поручением от президента Джефферсона. Мне велено переговорить с капитаном Гэллантом с глазу на глаз, так что будьте добры проводить меня к нему безотлагательно.

Лицо экономки все еще выражало сомнение, но она, хоть и неохотно, посторонилась.

– Входите и подождите здесь, мистер Йорк, – сказала она. – Я узнаю, примет ли вас капитан.

Оказавшись в огромном холле, Уильям Йорк принялся разглядывать бесценные сокровища, окружавшие его со всех сторон. На стенах висели полотна европейских художников, и среди них две картины Рембрандта. Он достаточно хорошо разбирался в искусстве, чтобы определить, что перед ним подлинники. Роскошные китайские вазы покоились на изящных подставках красного дерева, а дорогие персидские ковры устилали натертые до блеска паркетные полы.

Уильям попытался припомнить все, что ему рассказывали о семействе Гэллантов. На протяжении трех поколений они слыли преуспевающими кораблестроителями и купцами. Драгоценные предметы, украшавшие дом капитана, несомненно, были свезены сюда со всего света.

В эту минуту вернулась экономка, и на сей раз она повела себя более радушно.

– Капитан Гэллант согласился принять вас, – сказала она. – Соблаговолите следовать за мной.

Уильям Йорк прошел за женщиной по длинному коридору, ведущему на заднюю половину дома. Миссис Уитворт остановилась у одной из дверей и негромко постучала. Она дождалась разрешения хозяина и только тогда вошла в комнату.

– Капитан Гэллант, к вам мистер Уильям Йорк, – объявила она.

Джуд Гэллант сидел у стола, но при появлении гостя поднялся на ноги. Он кивнул экономке, и та бесшумно удалилась. Чтобы мистер Йорк понял всю степень его недовольства, Гэллант остался стоять. Он, так и быть, позволит этому человеку изложить причину своего неожиданного визита, но потом немедленно от него отделается.

Уильям устремил на хозяина дома пытливый изучающий взгляд. С виду Джуд Гэллант был настоящий морской волк. Темноволосый, с холодными голубыми глазами, молодой капитан походил на красавца разбойника. Он стоял, высокий и прямой, и в нем чувствовалась уверенность, обычно свойственная людям, привыкшим повелевать судьбой – будь то их собственная судьба или судьба других людей. Вдруг пожилой господин заметил на столе откупоренную бутылку вина. Взгляд его упал и на недопитый бокал, красноречиво свидетельствовавший о многом. То, что капитан пьет с раннего утра, было весьма важным обстоятельством, и ему, Уильяму Йорку, должны были доложить об этом заранее. Кто мог предположить, что такой человек – человек-легенда – подвержен подобной слабости?

Уильям нахмурился. Сведения, полученные им о Джуде Гэлланте, характеризовали его как человека, сломленного смертью жены. Со времени, когда капитан подал в отставку и оставил службу во флоте, он жил почти затворником и, по всей видимости, пристрастился к вину. Уильям попытался себе представить, что за женщина была жена Джуда, если ее кончина столь убийственно подействовала на молодого человека. Осведомители Уильяма утверждали, что после того, как Мэри, жена капитана, умерла, в его жизни было множество женщин, но такого сорта, что ни одна из них не могла представлять угрозы ее памяти.