Констанс О`Бэньон: Пират и русалка

Он старательно избегал ее взгляда.

– Что заставляет вас так думать?

– Вы не ответили на мой вопрос. Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, что с ним могло случиться?

– Нет, не имею. Но доверьтесь мне – я узнаю, где он находится и что его задержало.

Доминик высвободила локоть и схватила Филиппа за руку. Что-то здесь было не так, она это чувствовала.

– Скажите мне, что вам известно! Немедленно! – потребовала она.

– Я говорю правду, Доминик. Неужели вы думаете, что я стал бы от вас скрывать, где находится Валькур, если бы сам это знал?

Выражение его лица было искренним, и гнев Доминик остыл.

– Давайте поедем прямо сейчас и попытаемся найти его, – умоляюще произнесла она. – Может быть, он попал в беду или ранен и нуждается во мне!

– Доминик, вы должны успокоиться. – Он покачал головой. – Вы же знаете, Валькур еще ни разу не являлся никуда вовремя.

– Он и вправду теряет иногда ощущение времени, – согласилась она. – Но тут совсем другое. Я должна поехать в Бас-Тер, и вы будете сопровождать меня.

– Как только в вашу головку могла прийти такая безрассудная идея! Подумайте о вашей репутации.

– Какое мне дело до моей репутации, если мой брат в опасности?!

– Если вы не думаете о себе, подумайте о других, – сказал Филипп, буравя ее взглядом. – Будь ваш дедушка в добром здравии, он не одобрил бы подобного намерения, и вы это знаете.

Прежде чем ответить, Доминик обдумала его слова.

– Да, дедушка не одобрил бы этого. Но он очень болен и сам поехать не может. Память все чаще изменяет ему, мысли его путаются – в иные мгновения он даже не помнит, кто я такая, – с тоской сказала она. Тяжело вздохнув, Доминик подняла голову и полными печали глазами взглянула на Филиппа. – Поэтому, кроме меня, искать моего брата некому.

– Право же, – сказал Филипп веселым тоном в надежде утешить ее. – Когда братец Валькур приедет домой, он же станет потешаться над вами за то, что вы так за него волновались.

Как ей хотелось ему верить! Но страх за брата не оставлял ее.

Филипп вгляделся в ее прекрасное лицо, обрамленное роскошными черными волосами. Ее глаза были бирюзовыми, как морские волны, а щеки – цвета коралла. Набравшись духу, он протянул руку и коснулся блестящего локона, лежавшего на плече девушки. Она не оттолкнула его, и это прибавило ему храбрости.

– Подарите мне право защищать вас, Доминик, – торопливо проговорил он, боясь, как бы мужество не покинуло его. – Если бы вы стали моей женой, я почел бы за честь заботиться также и о вашей семье.

Она посмотрела в его серьезные глаза и нахмурила брови. Филипп, как и все в округе, наверняка знал, что для плантации Уиндворд настали трудные времена. И его предложение помочь тронуло ее сердце.

Как бы Доминик хотелось полюбить Филиппа! Он был прекрасным человеком и стал бы хорошим мужем. Почему же она все медлила принять его предложение? Она объясняла это себе тем, что нужна дедушке и брату. Однако имелись и иные причины. Она часто мечтала, что настанет день, и в ее жизнь ворвется мужчина, который принесет ей настоящую любовь и счастье.

– Вы оказали мне честь, попросив меня стать вашей женой. Но сейчас я ни за кого не могу выйти замуж, Филипп. Я нужна своей семье.

Филипп давно понял, что Доминик отличается от всех женщин, которых он когда-либо знал. А знал он многих. Она обладала незаурядным характером и неотразимым обаянием, чем привлекала к себе всеобщее внимание. Стоило ей появиться где-нибудь, как мужчины уже не спускали с нее глаз, словно остальных женщин просто не существовало. Он не был уверен в том, сознавала ли она сама, какое впечатление производит на окружающих ее людей.

– Возможно, когда-нибудь вы передумаете и иначе ответите на мое предложение, – сказал он с надеждой в голосе. – Я знаю о том, как вы и ваш брат боролись, чтобы спасти плантацию. Позвольте мне помочь вам.

– Никогда! Вы должны понять, почему я ни с кем не могу связать свою жизнь, пока плантация Уиндворд не освободится от долгов. Мы слишком горды, Филипп. Ни я, ни мой брат не примем благотворительности. Настанет день, когда мы одержим победу, но лишь благодаря тому, что мы трудились в поте лица и добились этого сами, без посторонней помощи.