Николь Берд - Дорогой притворщик

И сейчас, подавив раздражение, она шагнула вперед, с радостью избавляясь от назойливости Перси, и направилась к человеку, который должен был навсегда изменить ее жизнь.

От него требовалось лишь выполнять ее приказания.

Горничная, обговаривавшая условия с второразрядным, никому не известным актером, сказала, что он высокий, темноволосый и довольно приятный на вид. Психея никогда не сомневалась в зоркости своей служанки, но если Симпсон решила, что этот человек всего лишь «довольно приятен на вид»…

Изобразив на лице радостную улыбку, она протянула затянутую в перчатку руку высокому незнакомцу. С каждым шагом Психея все больше ощущала беспокойство, как будто приближалась к какому-то источнику невероятной, неведомой силы, скрытой под обычным вечерним костюмом. Глядя в темные, настороженные и насмешливые глаза, устремленные на нее, она неожиданно смутилась. У нее возникло безумное желание отдернуть свою руку прежде, чем он прикоснется к ней. Психея переборола себя и уверенно подошла к гостю.

Вблизи он оказался еще выше. Густые черные волосы, темные глаза глубокого синего цвета, а не карие, как она подумала сначала, и – весьма странно для аристократа – смуглые черты лица. На четко очерченных губах – восхищенная улыбка, позволявшая видеть его ровные белые зубы; небольшой шрам на твердом подбородке. Психея решительно сделала последний шаг навстречу своему будущему.

– Вы опоздали, – сказала она, стараясь скрыть недовольство.

Он изогнул темную бровь.

– Дорогая, я не знал, что требуются мои услуги.

Он взял ее руку и, повернув ладонью вверх, поднес к губам. Не ожидавшая такого проявления близости, девушка чуть не вскрикнула, когда жар его поцелуя обжег ей ладонь. Она вырвала руку.

Неужели все актеры так развязны? Без сомнения, он привык к женщинам легкого поведения, а не к благовоспитанным девицам, которые имеют веские причины соблюдать приличия. Психея глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

Кокетливо опустив ресницы под взглядами присутствующих, ожидавших, как она отнесется к проявлению любви со стороны своего будущего мужа, Психея торопливо произнесла тихим голосом, не соответствовавшим ее кроткой улыбке:

– Вы знаете, что ваши услуги нужны, иначе вас здесь не было бы. Так ведите себя прилично и получите, что вам причитается.

Глядя на нее из-под густых черных ресниц, Гейбриел усмехнулся.

– Видит Бог, я люблю женщин с характером.

Надеясь, что никто не слышал его возмутительного замечания, девушка подхватила его под локоть и ущипнула сквозь дорогое тонкое сукно. «Неужели все актеры так хорошо одеваются? – подумала она. – Должно быть, они неплохо зарабатывают на сцене!» Психея надеялась, что он не пользуется большим успехом, как заверяла ее горничная, иначе кто-нибудь из родственников может узнать его, и тогда ее гениальному и крайне рискованному плану придет конец.

В ответ на ее щипок у него лишь слегка напряглись бицепсы. Неужели все актеры так хорошо сложены? Этот чуть прищурил свои невероятно красивые глаза. Психея чувствовала исходивший от него мужской запах мыла и прекрасного одеколона и чуть заметный запах улицы, как будто он слишком долго бродил по задворкам. Это больше подходило для какого-нибудь незаметного служителя подмостков. Психея приказала себе успокоиться: вся семья с любопытством пристально следила за ними.

Она услышала, как у нее за спиной кто-то кашлянул. Психея и актер обернулись и оказались лицом к лицу с двумя мужчинами, смотревшими на них с почти одинаковым выражением.

– Это дядя Уилфред, милорд, – поспешила она представить их друг другу. – Мой добрый опекун, который горячо заботится о моих интересах после смерти моих родителей. – Если и была ирония в ее словах, то казалось, ее никто не заметил. – А это, конечно, его сын и мой кузен, Перси.

Ни один из них не протянул руки, поэтому ее подставной жених ограничился легким кивком.

Отец и сын были ниже актера. Лысину дяди Уилфреда окружали седые волосы, и такая же лысина проглядывала сквозь редеющую шевелюру его сына. Добротная одежда хорошего покроя не скрывала их толстых животов, свидетельствовавших о волчьем аппетите и малоподвижном образе жизни. Круглые лица обоих джентльменов выражали открытую неприязнь.

– Никогда не слышал о таком титуле, Таррингтон, – грубо заметил дядя. – Кажется странным, а?

– Действительно, наш род стар, но, к сожалению, ничем не прославился, – признался актер.