Джо Фергюсон - Радуга любви

Он втолкнул ее в двери «Авроры» и потащил по лестнице. Саманта не отважилась звать на помощь, потому что он снова приставил ей к боку оружие.

Комната, куда Кевин ее привел, выглядела убого и мрачно. При свете фонаря, висевшего у двери, можно было различить туалетный столик, где лежал косметический набор и стояла лакированная шкатулка для украшений.

– Туда, – приказал Кевин, подталкивая ее пистолетом, и улыбнулся, когда она попятилась. – На кровать.

Саманта осторожно присела на самый край и сложила руки на коленях.

Злобно посмеиваясь, Кевин рассматривал ее бледное лицо.

– Устраивайся поудобнее, дорогая. Это будет длинная ночь. Очень длинная. – В его глазах за стеклами очков блеснула похоть. – Когда я увидел тебя первый раз, – сказал он, приблизившись к кровати, – я хотел тебя, как никогда не хотел ни одну женщину. Ты знала, что я люблю тебя?

– Да, – прошептала Саманта. – Так, по крайней мере, мне казалось.

Кевин убрал пистолет под пальто и остановился перед ней.

– Вместо того чтобы взять тебя, как намеревался, я послушался Гилкриста. Он уговорил меня дать тебе право выбора, как мы и договорились, прежде чем посылать за тобой.

– Я и выбрала, – мягко сказала Саманта. – Мне очень жаль, Кевин, но я не смогла полюбить вас. Почему? Этого я не могу объяснить, но я считала вас своим хорошим другом.

– Другом? – проворчал он и, схватив ее за плечи, прижал к матрасу. Когда Саманта пронзительно вскрикнула и попыталась освободиться, он засмеялся. Она умолкла, изумленно глядя на его изменившееся лицо. – Больше года я смотрел на твой очаровательный портрет, – продолжал он, – и желал тебя так сильно, что это причиняло мне боль. Потом ты приехала и улыбнулась мне. Вот и все, что я получил. Ты улыбалась мне. Ты дразнила меня. Позволяла трогать и целовать себя, но только по-братски. А с Гилкристом спала.

– Кевин, я… – Саманта снова вскрикнула, когда он приблизил пальцы к ее блузке, но, к счастью, не разорвал ее. Вместо этого он медленно расстегнул верхнюю пуговицу и погладил кожу под воротничком. Но, заметив, что его ласки вызывают у нее ужас и отвращение, пришел в бешенство. Его глаза превратились в узкие щелочки. Он снова засмеялся и поднялся, жестом приказав Саманте последовать его примеру. У нее дрожали руки, когда она повернулась лицом к нему.

– Я думал, ты леди, Саманта. Но ты такая же, как остальные шлюхи в Доусоне. Посмотрим, какова ты в постели. – Кевин хихикнул и в злобном ликовании приказал: – Давай раздевайся!

Лицо ее покрылось мертвенной бледностью.

– Кевин, прошу вас, не надо. Вы с Джоулом сами дали мне право выбора.

– Да, но ты предпочла его! Хоть бы раз кто-нибудь выбрал меня! Даже мать встала на сторону того ублюдка и заставила признать его отчимом. Я думал, ты – другая. Ты была девушкой моей мечты. И сейчас ты – моя, Саманта! – Он расстегнул еще одну пуговицу на ее блузке. – Раздевайся!

– Кевин, вы упомянули об отчиме и вашей матери. Что плохого они вам сделали? – Саманта тянула время.

Кевин скривил рот и, взяв ее за плечи, встряхнул.

– Этот подонок украл у меня ее любовь. Он думал, что может стать мне отцом, но это было невозможно. Он очаровал мою мать. Очаровал моих сестер и братьев, но ему не удалось одурачить меня. Я знал, что он собой представляет. Он был один из них…

– Один из них? – Саманта стояла неподвижно, всячески скрывая свой страх.

– Он был десятником с шахты.

– Я… я не понимаю, Кевин.

Его широкие пальцы больно скрутили ей волосы. Выдергивая шпильки, он бросал их на пол. В отблесках северного сияния за окнами отеля ее черные кудри приобрели красноватый оттенок. Кевин сгреб их и потер ими лицо.

– Они такие мягкие и приятные! Снимай блузку. Дай мне потрогать все остальное.

– Кевин, за что вы ненавидели своего отчима? – прошептала Саманта. Чем дольше ей удастся тянуть время, тем больше шансов, что Джоул их найдет. Ее сердце взывало к нему, прорываясь сквозь страх и отчаяние.

Кевин грубо обхватил ее лицо ладонями. В глазах у него появился безумный блеск.

– Мой отец пытался делать добро своей семье и поплатился за это жизнью. Кому понравится, что мать спит с убийцей отца?!

– Кевин, извините, я не знала, – быстро сказала Саманта тоном, полным сострадания. – Вас, должно быть, больно ранило, когда она решила выйти за него замуж.

Он ударил ее по лицу так хлестко, что в ушах зазвенело. Она вскрикнула и, ударившись о стену, в ужасе уставилась на него. Это был не тот мужчина, которого она знала, живя на Пятнадцатом верхнем.