Хизер Грэм - Услада пирата

Раздались радостные возгласы. Скай помогли подняться по трапу. Она вымученно улыбнулась поддерживавшему ее молодому человеку. Но тут же припала к поручню и все время, пока ее отец и Спотсвуд поднимались на борт, напряженно всматривалась вдаль, в ночную тьму.

– Питер! Принеси госпоже сухое одеяло, да поживей! – воскликнул Спотсвуд.

Питер! Скай обернулась – действительно, это был Питер, он спешил к ней с сухим теплым одеялом.

– Миледи, до чего же мы рады видеть вас!

– Питер!

Забыв об этикете, она сердечно обняла его, потом посмотрела на Спотсвуда. Тот пожал плечами.

– Я уже сказал тебе, дорогая, – меня здесь нет. «Прекрасная южанка» – еще одно судно твоего мужа.

– О-о! – воскликнула она и опять повернулась к морю. Ее трясло, слезы градом катились по ее щекам. Ей не пережить этого. Она просто не вынесет. Она так сильно любила его – со всеми его грехами или благодаря им. Он был готов на все ради нее. Сколько раз он рисковал жизнью, чтобы спасти ее! Он приходил к ней на помощь ночью и при свете дня, и единственное, что теперь имело значение, – это его смерть, ведь жизнь без него потеряла смысл.

– Скай!

Ее имя резким шепотом прорезало мглу страдания, поглотившего ее сердце. Этого не может быть, подумала она и медленно повернулась. Это был он. Он стоял перед ней, босой и полуголый, и вода ручьями стекала с него на палубу. Он был без оружия, он распахнул перед ней объятия, как будто раскрыл перед ней сердце. Он был жив.

– Рок! – закричала она вне себя от радости и бросилась ему на шею. Она твердила его имя, прижимаясь к нему. Она сжимала его лицо ладонями, осыпала поцелуями его лоб, губы, щеки, его мокрые грудь и плечи. Его руки сомкнулись вокруг нее. Он прижал ее к груди, мокрую и скользкую, прижал к самому сердцу.

– Скай… любимая…

Их губы слились, и жар летнего дня ворвался в ее душу. Он жив! Он теплый, он настоящий, он с ней, здесь, на палубе «Прекрасной южанки».

– Ну что это, в самом деле! – простонал Тео Кинсдейл. – Они же едва одеты!

– Тео! – осадил его Спотсвуд. – Есть у вас сердце, сэр? Они в законном браке, и, должен вам напомнить, вашими же стараниями. Оставьте их в покое хоть на минуту, а потом я сам разведу их.

Минута покоя…

Скай не слышала этих слов. Она была в своем собственном мире. В раю…

Она прикасалась к нему, ощущала его, всеми фибрами убеждаясь, что он и правда живой. Потом он отпрянул, и она увидела его лицо, без бороды. На его волосах не было пудры, они мокрыми прядями свисали ему на спину. Мускулы перекатывались на его плечах, гладких и бронзовых.

Спотсвуд был тут как тут. Губернатор! Он непременно догадается – как догадалась она! – что Ястреб и лорд Камерон одно и то же лицо. И спасения не будет. Никакого спасения. Рок пережил Логана и пожар, чтобы быть повешенным!

– Нет! – выдохнула она в ужасе.

– Скай… – пробормотал он.

– Ну хорошо, мои дорогие юные друзья, – сказал Спотсвуд, подходя к ним, – боюсь, что я должен прервать вас теперь…

– Нет! Нет! – закричала Скай. Она крепко обняла мужа. – Вы не понимаете! Вы не можете забрать его…

– Но, дорогая, я должен…

– Нет! – кричала она.

– Скай… – пробормотал Рок.

Это было уже чересчур. Она боролась за гаснущее сознание, боролась за свет. Но тьма одолевала ее. Она цеплялась за мужа, его руки поддерживали ее. Но этого было недостаточно. Она поникла в его объятиях, и окружающий мир погрузился во мрак.

– Боже мой, что с ней? – закричал Тео, бросаясь к дочери.

– Ничего, Тео, ничего. Похоже, парень крепко держит ее в руках. Она в обмороке, Тео, только и всего. После того, что бедняжке пришлось перенести, это просто пустяки!

– Я отнесу ее в постель, – тихо сказал Рок.

– Но… – закипятился было Тео.

– Они женаты, Тео!

Тео, пытаясь сохранять достоинство, одернул свое жалкое одеяние.

– Совершенно верно, Александер, совершенно верно. Я только…

– Совершенно верно, так оно и есть! – повторил Александер. – Лорд Камерон! Мне надо перемолвиться с вами словечком, как только вы освободитесь.

Когда она очнулась, было светло. Солнечное сияние заливало ее. Поднявшись, Скай с удивлением обнаружила, что она дома.

Дома. В Камерон-Холле.

На ней была светло-голубая ночная рубашка с кружевами на вороте, манжетах и подоле. Волосы были сухие и мягкие, она чувствовала себя покойно и уютно. Она, должно быть, долго пробыла без сознания.

Лежала она на кровати своего мужа, и одно это обстоятельство заставило ее подскочить от удивления.