Ханна Хауэлл: Горец-победитель

Она раздумывала, не спросить ли, нужна ли ему еще какая-нибудь помощь, и тут очень кстати появился брат Мэтью. Кайра облегченно вздохнула и вышла из домика. Она могла спокойно обращаться с мужчиной, лежащим без сознания, но когда он бодрствует и у него такие красивые глаза – совсем другое дело. Даже при том, что он – всего лишь истерзанное тело, она не могла оставаться беспристрастной, да и какая женщина смогла бы, если он такой красивый! Однако ей не хотелось, чтобы он заметил ее симпатию: это привело бы к осложнениям, на которые у нее сейчас не было времени.

Быстренько сбегав в кусты, Кайра остановилась возле колодца и помылась, насколько это можно было сделать не раздеваясь. С тех пор как она заметила, что брат Пол за ней подглядывает, она стала осторожнее. Кажется, он считает, что это она виновата в его греховных мыслях и желаниях.

Вздохнув, Кайра вернулась в дом. Ее терзало гнетущее чувство, что скоро у нее будут проблемы, и ей не становилось легче от мысли, что ни одна женщина не осталась бы равнодушной к такому мужчине, как Лайам Камерон. Ее все еще язвило воспоминание, что муж не хотел ее, и меньше всего она хотела снова испытать такое же унижение.

Мэтью осторожно уложил Лайама на кровать, и Лайам, распростершись на подушках, стал ждать, когда боль хоть немного утихнет. Монах отер тело больного от пота, и теперь он лежал слабый и беспомощный, как младенец. Это было унизительно, но Лайам не мог не признать, что ему все же стало легче.

– Кайра скоро придет и покормит тебя. – Мэтью внимательно посмотрел на него.

– Да, ужасно хочется есть…

– Это хороший знак. Признаюсь, когда мы тебя нашли, было мало надежд, что ты выживешь.

– А как вы меня нашли? Не думаю, что на меня напали на монастырской земле.

– Нет, но все равно здесь, неподалеку. У кузины есть дар, как у многих Мюрреев. Мы держим это в секрете, потому что некоторые считают, что этот дар – не от Бога, но… Кайре было видение: ей сказали, что произошло и где тебя искать. Значит, Бог пока не хочет забирать тебя.

– Не думаю, что Он вообще захочет меня принять, старина. После того как я отсюда ушел, я не слишком следовал вашим правилам.

– Это меня не удивляет. – Видя, что Лайам забеспокоился, брат Мэтью улыбнулся: – Не принимай за оскорбление, дружище. Некоторые люди могут быть истинно верующими, но мирская жизнь дает мало шансов следовать правилам монахов и священников. Как ни грустно, но не все монахи имеют возможность вернуться к прежней жизни, как ты; они остаются в церкви, становятся жалкими, и из-за них нас всех часто обзывают плохими кличками. Мы страдаем за их грехи. У монахинь то же самое. Я уверен, что если бы тебя заставили, ты имел бы успех на церковном поприще и делал все, чтобы сдержать обет, но ты не был бы счастлив. Это не вина и не грех. В конце концов, кто-то должен нести и преумножать слово Господне, верно?

– Верно, хотя, насколько я понимаю, мне пока ничего не удалось преумножить. Если это и грех, то небольшой. Мой лэрд, кузен Сигимор, хмуро смотрит на тех, кто плодит незаконнорожденных, и я тоже. Я хотел бы иметь жену, но у меня нет ни земли, ни особого богатства.

– А может быть, ты пока еще не встретил такую женщину, которая полюбила бы тебя не только за красивое лицо.

– Да, возможно. Так или иначе, но это лицо больше не будет красивым.

– А я думаю, ты непременно поправишься. Кайра сказала, ничто, кроме ноги, не переломано, хотя нападавшие старались повредить именно лицо. Особенно она удивляется тому, что нос не сломан.

Входя в дом, Кайра услышала последние слова кузена.

– Подозреваю, им было трудно попасть в лицо. И потом, они же хотели вас убить?

– В этом я не уверен, – задумчиво отозвался Лайам. – К тому времени как меня сбросили со скалы, я был в полубессознательном состоянии, и не могу с уверенностью сказать, что именно произошло.

– Сколько их было? – спросил Мэтью.

– Четверо.

– Тогда тебе очень повезло, что ты все еще дышишь.

– Не думаю, что они хотели меня убить; по крайней мере в тот раз: любой из них мог спуститься и добить, но не сделал этого.

– Может быть, и так. С другой стороны, они могли решить, что ты уже умер или скоро умрешь, и не утруждать себя.

– И то правда. Моя лошадь?

– В конюшне, и все твои вещи у нас. Определенно, это не был грабеж.

– Может быть, они просто выдохлись, гоняясь за Гилмором. Он сторонится незнакомцев, особенно мужчин, а бегает быстрее, чем их лошади.

– Когда мы вас нашли, ваш конь был рядом с вами, – сказала Кайра и пошла к очагу, чтобы подогреть бульон с целебными травами. – Преданное животное.