Ханна Хауэлл - Горец-любовник

Грегор с трудом подавил смех, когда, придвинувшись к девушке, обнял ее за худенькие плечи. Голос ее звучал так, что было ясно: она очень на себя злится. Он хорошо ее понимал. Ему тоже приходилось бороться со своими страхами – особенно в те дни, когда он был тут один. Когда ты сутками предоставлен самому себе – в полной темноте и наедине со своими мыслями, – начинаешь очень ясно осознавать, кто ты такой и что собой представляешь. Грегор догадывался, что на свете найдется не так уж много людей, которым такое придется по душе.

– Подозреваю, что очень многие боятся темноты и высоты, – сказал он. – С этими страхами мы рождаемся на свет, и никто не может полностью от них избавиться. Нет ничего дурного в том, чтобы чего-то бояться, нельзя лишь допускать, чтобы страх брал над тобой верх. А что до холода и сырости, то тут тоже все понятно. Конечно, тебе здесь неприятно. И мне тоже. Я ужасно от этого устал.

– Но ты здесь дольше, чем я.

– Во мне гораздо больше плоти, так что до костей холоду меня не так-то просто пробрать. Но все равно сырость меня угнетает. Нет, девочка, не называй себя слабой. Ты ведь не хнычешь, не закатываешь истерик, не жалуешься без причины.

Алана ничего не сказала, лишь прижалась к нему крепче. «Это для тепла», – сказала она себе. Она не слишком поверила во все его любезные заверения, но они ее все же успокоили. Если честно, в ней все больше зрела потребность в бурной истерике с визгом и плачем, но присутствие Грегора помогало держать подобное желание в узде. Однако Алана сочла за лучшее умолчать об этом. Помимо прочего, она не считала справедливым взваливать на его широкие плечи еще и такой груз. Существовала немалая вероятность того, что и он использовал ее присутствие в тех же целях – так что к чему об этом говорить?

Был момент, когда она пожалела о том, что вообще покинула дом, но ждать сложа руки вестей от сестры она больше не могла.

Несколько месяцев назад до Аланы дошли вести о том, что Кайра овдовела, что ее дом захватил человек, о котором говорили недоброе, и это все, что ей было известно. С каждым днем страх за сестру становился все сильнее. Но никаких определенных известий не поступало – одни лишь слухи, очень тревожные слухи. Единственное, что удерживало Алану от того, чтобы броситься на поиски сестры сразу по получении первых печальных вестей, – это уверенность (пусть основанная лишь на интуиции) в том, что Кайра жива. И еще у нее были видения… Но проходили недели, месяцы, и ничего так и не прояснилось. В конце концов, не находя себе места от тревоги, Алана решила отправиться в путь – и иначе поступить не могла.

Алана нахмурилась, внезапно сообразив, что у нее не было никаких видений о сестре с тех пор, как она следом за братьями отправилась на поиски Кайры. Ей следовало бы насторожиться и попытаться понять, почему так происходит. Впрочем, даже и без вещих снов Алана продолжала ощущать какую-то таинственную связь с сестрой, и она успокаивала себя тем, что чувствует: Кайра жива. Кроме того, Алана была уверена: оказавшись на свободе, она сразу же получит подсказку свыше о том, в каком направлении следует двигаться, чтобы отыскать сестру. И все же ей казалось, что незримые узы, связывавшие ее с единоутробной сестренкой с самого первого дня их рождения, стали тоньше, слабее. От этого Алана чувствовала себя ужасно одинокой и невольно все крепче прижималась к Грегору.

– Тебе страшно, девочка? – спросил он.

– Да нет, не особенно, – солгала Алана, не зная, стоит ли рассказывать обо всех своих страхах и опасениях. – Мне и хочется верить в то, что твой план побега осуществим, и страшно на это надеяться. Разочарование может оказаться слишком горьким.

Грегор в задумчивости водил ладонью по ее плечу.

– Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать. Теперь, когда у нас есть план, мы не можем тешить себя иллюзиями и делать вид, что все обязательно получится именно так, как мы хотим.

Алана кивнула и потерлась щекой о теплую шерсть его пледа. Увы, она успела познать горький вкус поражения. Ее самонадеянный замысел – привести братьев к Кайре – закончился сокрушительным провалом. Гордость ее была уязвлена. И не только гордость. Алана находилась в растерянности и постоянно спрашивала себя: как же так получилось? Все ее навыки, все ее таланты неожиданно изменили ей, и такое просто не укладывалось у нее в голове. Казалось, какие-то высшие силы, наделившие ее многими талантами, забрали у нее все свои дары. Но почему?.. Алана никак не могла этого понять.