Ханна Хауэлл: Горец-любовник

Грегор вполголоса выругался, закончив опорожняться. Мочиться в ведро – не самый лучший способ представиться товарищу по несчастью, но выбора у него, по сути, не было. После того как на него свалилась пленница, причем так, что ее колени и локти вдавились ему в живот, он не мог оставить без внимания свои насущные потребности. Хорошо еще, что темно – темнота создавала иллюзию уединенности.

Грегор как раз попытался представить, где она находится, когда услышал ее бормотание. Клайд Гоуэн назвал ее дерзкой девчонкой, но что-то в этом низком хрипловатом голосе говорило о том, что рядом с ним – женщина, а не ребенок. Когда она на него свалилась, у Грегора перехватило дыхание от неожиданности и боли, но даже в столь необычных обстоятельствах он мгновенно почувствовал женщину. В этом теплом и нежном теле было что-то такое, что выдавало взрослую женщину, хотя пышных округлостей он не обнаружил. Покачав головой, Грегор двинулся в ту сторону, откуда доносилось бормотание.

Как ни старался он соразмерить шаги, но все же сделал одним шагом больше и врезался ей в спину. Она тихонько взвизгнула и подскочила, сильно ударив его макушкой под подбородок. От удара у него заболели зубы и загудела голова. Грегор немного удивился, услышав, как она выругалась.

– Эй, девочка, – пробормотал он, – ты мне посадила больше ссадин и шишек, чем те недоумки, что бросили меня сюда.

– Кто вы? – спросила Алана, морщась от боли и потирая голову – на ней, казалось, уже начинала расти шишка.

– Грегор. А ты кто?

– Алана.

– Просто Алана?

– Просто Грегор?

– Я назову свое имя после того, как ты назовешь свое.

– Нет, не стоит. Может, там, наверху, кто-то нас подслушивает в надежде, что мы скажем друг другу свои полные имена.

– И ты мне совсем не доверяешь, верно?

– А с чего я должна тебе доверять? Я же не знаю, кто ты такой. Я даже увидеть тебя не могу. – Алана осмотрелась и лишь потом подумала: «Зачем смотреть по сторонам, если кругом – кромешная тьма?» Она и руки своей разглядеть не могла, даже если к самому носу поднести. – Почему они тебя сюда посадили?

Алана вдруг испугалась, что Гоуэны могли запереть ее с самым настоящим головорезом, например с грабителем и убийцей. Впрочем, нет, нельзя же быть такой дурой… Гоуэны схватили ее потому, что надеялись получить за нее выкуп. Не станут они сажать ее с убийцей, если рассчитывают получить за нее выкуп.

– Почему посадили? Хотят на мне заработать, – ответил он.

– И со мной то же самое. Они что, рыщут по округе и хватают всех подряд?

Грегор негромко рассмеялся и покачал головой:

– Они берут только тех, по которым сразу видно, что не бедняки. Когда меня сюда затащили, другого пленника как раз выкупали. Он был богато одет, хотя его красивая одежонка порядком провоняла в этой дыре. На мне тоже был мой лучший наряд. Подозреваю, что и твой наряд подсказал Гоуэнам, что у твоей родни завалялась монетка-другая. Они убили твою охрану?

Алана почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Нет, я была одна. Я немного заблудилась.

Грегор решил, что она лжет. То ли она совсем не умела врать, то ли темнота обостряла интуицию. Обостряла настолько, что он расслышал фальшь в ее голосе.

– Надеюсь, твоя родня как следует накажет охрану за такую оплошность.

Да уж, кое-кому наказания не избежать, подумала Алана. На этот счет у нее сомнений не было. Временами она даже жалела, что ее родители не верили в действенность порки. Порой ей казалось, что несколько «горячих» были бы куда лучше, чем нудные увещевания родителей. Но что было совсем невыносимо, так это читать на лицах отца и матери разочарование и боль, вызванные ее упрямством и дерзкими выходками.

– Сколько уже ты тут сидишь? – спросила она Грегора, чтобы отвлечь его от опасной темы. Она не хотела рассказывать ему о том, как ее схватили и при каких обстоятельствах.

– Думаю, дня два-три. Трудно сказать наверняка. Они дали мне несколько одеял и ведро для отправления, которое каждый день меняют на новое. Дважды в день приносят еду и питье. Здесь, в темноте, легко потерять счет дням. Впрочем, меня это не сильно заботит. Что меня действительно волнует, так это то, кто выйдет победителем из игры «ты-останешься-здесь-до-тех-пор-пока-не-скажешь-то-что-я-хочу-знать». Мой клан не самый нищий, но на большой выкуп лишних денег нет. Если бы еще знать, что отданные тобой деньги не обернутся против тебя самого…

– А Гоуэны не говорили тебе, сколько ты у них пробыл?