Лори Хэндленд
Сердце в подарок
Пот медленно стекал по виску Кэтрин Логан.
Она оказалась в ловушке: выбраться из окружавшей ее толпы было невозможно, разве что пытаться разогнать народ перед лошадьми, как мух, и с тем же результатом. Топнув ногой по деревянному настилу фургона, она вздохнула. Терпение не входило в число добродетелей Кэтрин.
Она знала почти каждого в толпе, заполнившей улицу. Пусть не как друзей, но знала. Мэнделы, жившие ближе всего к «Серкл-Эй», стояли в нескольких футах от нее рядом с еще несколькими владельцами ранчо из округи. Настроение в толпе было приподнятое. Оглядев улицу, Кэтрин увидела, что магазины закрываются. Владельцы и служащие вытащили стулья на террасы у входов, чтобы понаблюдать за спектаклем. На дальней окраине городка Кэтрин высмотрела стайку детишек; они в восторге пялились на длинную, пыльную улицу. Какого черта Рут позволяет им смотреть такие вещи?
Но не успела Кэтрин подумать об этом, как Рут Сэндерсон, школьная учительница, выскочила на улицу и засуетилась, загоняя детей назад в помещение. При воспоминании о тех днях, когда Кэтрин сама учительствовала в Вильямсберге, на ум ей пришло, что она часто повышала голос до крика, чтобы приковать к себе внимание учеников; чтобы добиться того же результата, Рут было достаточно тихо произнести одно слово.
Вздохнув, Кэтрин мысленно вернулась к тому моменту, когда они с управляющим Диллоном Су-эйдом утром прикатили в город за провизией. Прибыв на место, они разделились, чтобы найти все необходимое. В лавках царило необычайное оживление, и Кэтрин лишь час назад удалось закончить свой длительный поход по магазинам.
— Городок сегодня явно бурлит, — рассеянно заметила она.
Продавец странно посмотрел на нее:
— А так бывает всегда, когда кого-нибудь вешают.
— О Боже, ну почему же именно сегодня/ — воскликнула Кэтрин, после чего выхватила покупки из рук удивленного мужчины и бросилась к дверям.
На крыльце ей пришлось резко остановиться. Ее фургон, оставленный слева от тюрьмы, был окружен колышущейся толпой. Посмотрев выше, она с отвращением увидела сооруженный на скорую руку помост с виселицей, стоявший почти что в центре городской площади. Должно быть, эта конструкция торчала там с утра, но она, как всегда, была слишком занята, чтобы обратить на это внимание. Если бы Кэтрин знала, что тут будут кого-то вешать, то в город бы ее не заманили ни за какие коврижки.
Презрительно поджав губы, Кэтрин начала протискиваться сквозь толпу. Ни к кому не обращаясь, она молчаливо и упорно пробивалась к своему фургону. Невысокий рост и худенькое телосложение дали некоторые преимущества при движении сквозь такое стадо. Достигнув цели, Кэтрин швырнула свертки назад и уселась на деревянное сиденье.
Смирившись с тем, что ей предстоит долгое ожидание, она откинулась на спинку. Несмотря на то что была середина мая, душная и влажная погода напоминала июль на Востоке. Что ж, по крайней мере, она предусмотрительно оделась утром так, чтобы быть готовой к жаре. Под выцветшим синим выходным платьем вместо обычного корсета и нижних юбок были лишь сорочка да кринолин, чтобы платье торчало по моде колоколом. Она заплела l свои густые, светлые волосы в косу и уложила ее под кавалерийскую шляпу своего покойного мужа. Широкие поля шляпы скрывали лицо в тени не менее успешно, чем женская шляпка, но в отличие от последней не мешали обзору. В таком наряде вид ее для жителей городка представлялся скандальным, но она уже давно не обращала на это внимания. Еще в детстве, Кэтрин предпочитала лазание по деревьям девчоночьим забавам. Свои рано укоренившиеся привычки она сохранила, став взрослой. Это приводило в смятение ее супруга Сэма, который, женясь на ней, рассчитывал на то, что поведение Кэтрин будет соответствовать ее хрупкой, ангельской внешности.
Грохот тюремной двери вернул Кэтрин к действительности, и внимание ее обратилось к тюрьме. Она прищурилась и увидела двух мужчин, которые вышли на яркий солнечный свет. Шериф Джессуп крепко держал заключенного за руку, хотя такая бдительность была излишней, поскольку руки мужчины были скованы наручниками, а на ногах были цепи.
Кэтрин была наслышана о форме партизан-конфедератов, но до сих пор ни разу не видела ее. Она узнала панталоны конфедератской кавалерии — серые с желтыми лампасами с обеих сторон, — заправленные в черные сапоги до колен. Однако самым замечательным предметом туалета мужчины была пользующаяся дурной славой «партизанская рубашка». Сшитая из разноцветных лоскутов, рубашка имела спереди глубокий вырез, сужавшийся книзу. Разрез закрывался вставкой из легкой, ослепительно красной ткани. Четыре больших ярко-желтых кармана украшали голубую материю, прикрывающую грудь заключенного, а длинные фалды рубахи свешивались до середины ляжек. Наряд представлял собой пеструю мозаику из реквизированной ткани и лоскутов.
Читать дальше