Вирджиния Хенли: Сокол и цветок

– Не уверен, что мне так уж необходима жена, – ухмыльнулся Фолкон, – но с готовностью признаю, что пора подумать о семье.

Хьюберт продолжал настаивать, так как считал, что сыновья Фолкона внесут приток свежей крови в могущественную семью де Бергов.

– Можно бы посвататься к вдове Уорвика, но боюсь, охотников на нее и без того слишком много: уж очень богатое приданое!

Фолкон де Берг свел брови.

– Предпочитаю завоевывать земли в бою или получать их в награду от короля.

– Это делает тебе честь, но не стоит отказываться от женщины только потому, что у нее неплохое приданое, – возразил Сейлсбери.– Поскольку у меня нет сына, дочери Эла и Изабел получат все. Я предпочел бы видеть зятем безземельного рыцаря, достаточно сильного, чтобы защитить и удержать владения моей дочери, чем какого-нибудь титулованного барона или графа, изнеженного и избалованного.

Мужчины вновь наполнили кожаные кружки и, громко смеясь, начали перечислять Фолкону, какими достоинствами должна обладать будущая невеста. Список был коротким, но достаточно содержательным: прежде всего, женщина должна быть способной рожать крепких сыновей, с детства учиться умению хозяйничать, всему необходимому, чтобы справиться с тысячью и одной обязанностями владелицы замков и угодий, зачастую весьма нелегкими, и наконец последнее, но отнюдь не менее важное – невесте следует принести в дар будущему мужу как можно больше земель, замков, городов и деревень, вместе с данью живущих там рыцарей и податями крестьян.

Разговор о женщинах вскоре возбудил в мужчинах похоть; то и дело кто-нибудь вставал и выскальзывал из шатра, желая утолить вожделение с одной из многочисленных шлюх, неизменно следующих в обозе любой армии, находящейся на марше.

Фолкон решил отправиться в свой шатер, и Хьюберт проводил его.

– Клянусь перчаткой Господней, мальчик, Сейлсбери, по-моему, хочет видеть тебя своим зятем. Может, ты прав, что воротишь нос от графини, – объявил он, имея в виду вдову Уорвика.

Фолкон покачал головой.

– Признаюсь, что по натуре достаточно честолюбив, но Сейлсбери – сводный брат короля. Не считаешь, что это слишком высоко для меня?

– Кровь де Бергов ничем не хуже крови Плантагенетов... а может быть, и лучше! По крайней мере, мы не наделены проклятой вспыльчивостью Плантагенетов, больше похожей на безумие.

– Разве, Хьюберт? Меня довольно часто обвиняли в этом, – ответил Фолкон, растянув губы в жесткой ухмылке.

– Это всего лишь пламя в твоих внутренностях, – с гордостью объявил Хьюберт.

У входа в шатер де Берга, встревоженно хмурясь, маячил Жервез. Завидев Фолкона, он тихо прошептал:

– Милорд, один из заложников просит аудиенции.

– Скажи – нет, – коротко ответил де Берг. Оруженосец поколебался.

– Это женщина, милорд.

– Скажи ей нет, – повторил Фолкон. Жервез нервно откашлялся.

– Она ничего не желает слушать, милорд. Ожидает вас в шатре.– И чувствуя, что обязан предупредить господина, добавил:– Будьте осторожнее, сэр, валлийцы часто используют своих женщин, чтобы заманить нас в смертельную ловушку.

Сведя темные как вороново крыло брови, Фолкон громко расхохотался, явно довольный такой преданностью оруженосца и, откинув полог шатра, вошел ннутрь.

Глаза Морганны расширились от изумления при виде гигантской тени, упавшей на пол шатра. Свечи к металлических подсвечниках, стоявшие на походных сундуках, бросали отсветы на стены из красного шелка. Когда Фолкон снял шлем, стало видно, что он красив истинно мужской красотой, но любой мог ощутить зловещую ауру, сигнал опасности, исходивший от него. Де Берг дерзко, оценивающе осмотрел пленницу, словно срывая кожаную тунику и золотые наручные браслеты, и продолжал неотрывно глядеть в зеленые, косо посаженные глаза над высокими скулами, пока та, не выдержав напряженного молчания, выпалила:

– Я хотела поговорить с тобой.

– Если бы я желал поговорить с тобой, – презрительно бросил Фолкон, – велел бы привести тебя.

И улыбнулся про себя, заметив гневный огонь в зеленых глазах. Как легко вывести ее из равновесия!

– Я заметила, ты целыми днями глаз с меня не сводишь, – запальчиво вскрикнула она.

– А я заметил, ты постоянно глазеешь на меня, притом с вожделением, – отпарировал он.

Пленница откинула голову, и длинные волосы шелковистым водопадом рассыпались по спине. Снова воцарилось молчание. Пожав обнаженным плечом девушка повернулась спиной к Фолкону и величественно зашагала к высокому столу с разложенными на нем картами.