Робин Хэтчер - В твоем сердце

— И кого это ты с собой привел, а, Уилл?

— Моя племянница. Жаворонок. Она приехала жить со мной.

— Жаворонок? Что за престранное имя? Эмма подошла к девочке. Склонилась над нею, положив указательный палец на подбородок гостьи и стараясь приподнять ее головку, чтобы заглянуть ей в глаза. Страх и печаль читались на детском личике…

— Добро пожаловать в Хоумстад, Жаворонок! Сколько же тебе, интересно, лет?

— Семь, мэм.

— А моей Лесли исполнилось шесть. Она так рада будет новой подружке, — Эмма ободряюще улыбнулась, бросив беглый взгляд на статного ранчера. — Чем могу служить, Уилл?

— Видишь ли, девочке понадобятся кое-какие вещи… — Он протянул ей потертую ковровую сумку. — Это вот все, что они с нею прислали…

Эмма просто сгорала от любопытства, желая узнать, кто же эти «они», и почему «они» решили отправить это тщедушное дитя к дядюшке-холостяку. Но Эмма не посмела спросить об этом. Стэнли постоянно напоминал ей, что — у людей всегда могут быть какие-нибудь чисто личные проблемы, о которых было не принято спрашивать. Похоже, Стэнли не понимал, что ее любопытство объяснялось лишь стремлением всем помочь. И в данном случае было ясно как день, что Уиллу Райдэру именно сейчас и была нужна помощь. Он походил теперь на ковбоя, которого лошадь сбросила с седла посреди пустыни.

— Дай-ка мне посмотреть, — Эмма взяла сумку. Подойдя к прилавку, она открыла ее. — Господи, да здесь же ничего нет, кроме дырявых лохмотьев!

— А это мое платье на каждый день, мэм, — пролепетала Жаворонок. — Сестры в сиротском приюте сказали, что хорошее платье мне дали лишь для того, чтобы я в нем сюда приехала, и .теперь мне положено одевать его только по воскресеньям, если у вас, конечно, здесь есть церковь…

Сирота? Так вот что оно значит… Это уже кое-что проясняло для Эммы.

— Церковь у нас есть, — Эмма бросила взгляд на платье, которое было слишком велико девочке. — Это, значит, и есть твое «хорошее» платье?

Жаворонок кивнула в ответ.

— Так я и думала, — Эмма перевела взгляд на Уилла. — Уилл, ни о чем не беспокойся, мы быстренько приведем девочку в порядок! Как никак, а я свою шесть лет растила, знаю, что девчонкам необходимо!

— Я очень надеюсь на тебя, Эмма… Эмма мило заулыбалась.

— Что ты, что ты! На то я здесь и поставлена.

Взяв девочку за руку, она подвела ее к разложенной в большом ассортименте детской одежде.

— Стэнли тебе не говорил, что мы тут нашли учительницу? Похоже, что теперь нам наконец-то понадобится твоя старая хижина? — Эмма поднесла к девочке платьице, примеряя его. — А то мы тут уже сомневались, удастся ли нам вообще найти кого-нибудь, пожелавшего отправиться в Хоумстэд.

Жаворонок потянула Эмму за рукав:

— М-э-э-м?

Женщина наконец-то обратила на нее внимание.

— Что такое, дитя?

— А вот то платье, оно мне не подойдет? — Жаворонок показала пальцем на желтое, расшитое подсолнухами, платье. Ее большие, как блюдца, глаза округлились, наполнившись маленькой надеждой. Шить Эмма была мастерица, и не мудрено, ведь ей как-никак пришлось шестерых вырастить, — а что до этого желтого платья, то оно уже было размера на три больше, чем носила Эмма, к тому же ей так хотелось исполнить желание малютки.

— Думаю, мы его чуток подошьем, — сказала она, доставая желтое платье. — Пойдем, надо сейчас прямо на тебе его подогнать. — Эмма посмотрела на Уилла. — А ты иди по своим делам. Зайдешь за своей птичкой через часок, я уж ее в лучшем виде подготовлю!

Уилл молча кивнул. Его глаза скользнули по прижавшейся к Эмме девчушке.

— Слушайся, детка, миссис Барбер. Я скоро вернусь!

Под мелодичный звон колокольчика Райдэр вышел на улицу, осторожно прикрыв за собою дверь.

Жаворонок опять потянула Эмму за руку.

— А он точно вернется? — с сомнением в голосе прошептала девочка.

У Эммы перехватило дыхание.

— Еще ни разу не слышала, чтобы твой дядюшка не сдержал своего слова! Конечно, он вернется! Можешь даже не беспокоиться.

Застенчивая улыбка малютки стоила многих часов перешивания яркого, желтого платьица.

В это время Уилл Райдэр, любуясь главной улицей города, чувствовал свою полную растерянность и беспомощность. Ну что ему делать с этой девочкой. Жаворонком? Уилл всегда был одиноким волком. Прирожденный бродяга, последние восемнадцать лет он провел то в седле ковбоя, то с лопатой золотоискателя, а то и с ружьем, исходив вдоль и поперек весь Дикий Запад. Ему даже в голову не приходило где-нибудь обосноваться навсегда, пока шесть лет тому назад он не схлестнулся со старым Риком Чарльзом на перегоне скота. Именно Рик привел Уилла в Долину Большого Лука. И именно Рик выбрал место для их первой хижины у речушки Пони Крик, развел здесь небольшую отару овец, сказав при этом, что никуда уже отсюда не сдвинется, ну, разве что его здесь закопают.