Робин Хэтчер - Каприз мечты (Обещанный рассвет)

Плантация «Туин Уиллоуз», штат Джорджия , март 1867 года.

– Пойдем, здесь ничего нам больше не принадлежит.

Такер Брениген заботливо взял мать за руку и вывел из дома на веранду.

Харлей Симмонс, сидевший в кресле, поднялся, снял шляпу, обнажив редеющие каштановые волосы, и небрежно поклонился:

– Добрый день, миссис Брениген.

– Мистер Симмонс.

Морин Брениген отошла от сына. Ее слова звучали с обманчивой вежливостью; только Такер мог расслышать нотки пренебрежения в этом негромком спокойном голосе:

– Надеюсь, вы все найдете в полном порядке.

– Меньшего я не ожидал, мэм.

– Осталось отдать это.

Она уронила ему в руку связку ключей.

Харлей кивнул удовлетворенно: лицо расплылось в широкой улыбке.

Морин повернулась спиной к новому хозяину прежде, чем тот успел сказать что-то еще. Ее зеленые глаза встретились с глазами сына, и тот заметил блеск не пролитых слез и дрожь подбородка, но знал, что мать никогда не позволит себе заплакать перед этим «грязным мародером».

Такер помог матери спуститься с крыльца и подвел ее к скромному кабриолету, где уже сидели его сестра и тетка.

– Будь я здесь главной, убила бы этого трусливого, жалкого…

– Шеннон!

Предостерегающий окрик Морин ясно дал понять, что она не потерпит никаких разговоров на эту тему.

Старшая из братьев и сестер Такера, двадцатилетняя Шеннон Брениген крепко обняла мать, поднялась в кабриолет и взяла в руки поводья.

– Все равно, убила бы, – мрачно проворчала она.

Такер протянул руку престарелой двоюродной бабушке.

– Вам лучше поскорее отправляться, тетя Юджиния, – сказал он. – Уже поздно.

Старая женщина взглянула на него слезящимися глазами.

– Ты не мог бы день-другой пожить у нас в Атланте, Такер?

– Вы же знаете, это невозможно.

– Шеннон должна была поехать с вами. Голос Юджинии дрожал.

Такер понимал, что имеет в виду тетка. Юджиния Годвин, слишком старая, чтобы выдержать утомительное путешествие на запад, оставалась в Атланте, месте, переставшем быть ее домом. Это был совершенно не тот юг, который она знала. Шеннон вызвалась остаться в Джорджии, чтобы ухаживать за теткой отца, и Юджиния чувствовала себя виноватой в том, что все еще цепляется за жизнь в восемьдесят семь лет.

– Мы любим вас, – мягко сказал Такер и поцеловал ее в морщинистую щеку.

Юджиния, кивнув, позволила усадить себя рядом с племянницей.

Такер наклонился к сестре.

– Шеннон, мы напишем, как только доберемся до Бойсе.

– Не беспокойся за меня, Так. Мы с тетей прекрасно проживем вместе.

Когда Такер поцеловал девушку, его синие глаза подозрительно повлажнели.

– Янки не победили Бренигенов, чтобы они ни говорили и как бы ни хвастались.

Такер отвернулся, прислушиваясь к скрипу колес, означавшему, что сестра и тетка наконец-то тронулись в путь.

Звук причинял почти физическую боль, ощутимо знаменуя медленный распад семьи, разрывы родственных связей.

Взгляд его упал на одинокого всадника, сидевшего на длинноногом гнедом мерине. Вот и еще один листок падает с могучего некогда дерева, и Такер не в силах ничего предпринять.

С тяжелым сердцем он подошел к брату. Красивое юное лицо Делвина исказила горькая усмешка. Такер остановился в нескольких футах от брата:

– Может, все-таки передумаешь?

– Нет. Остаюсь здесь. Не побегу, поджав хвост.

– Тебе только семнадцать, Делвин.

Все это Такер много раз повторял раньше, надеясь переубедить мальчика.

– Многие, ничуть не старше меня, сражались и умирали за Юг.

Такер почувствовал, что теряет терпение:

– И что принесло нам все это кровопролитие? Крах. Горечь. Бедность.

– И причина всему – янки.

– Нельзя во всем винить только их.

Такер отвечал, не прислушиваясь к тому, что говорит. В конце концов, это всего лишь слова. В глубине души он сознавал – слишком поздно. Слишком поздно для Делвина. Слишком поздно для отца. Слишком поздно для них всех.

Угольно-черные глаза Делвина бешено сверкнули.

– Когда мы снова увидимся, я передам тебе документы на право владения «Туин Уиллоуз».

Плечи Такера устало опустились, словно в нем не осталось больше сил бороться и возражать. Он страстно хотел, чтобы между ним и братом возродилась былая близость… Но слишком много лет прошло, слишком много битв пережито…

– Только не позволяй ненависти ослепить себя, Делвин. Бессмысленно биться головой о кирпичную стену; этим ты лишь ускоришь собственную гибель. И когда, наконец, увидишь, что не можешь выиграть, прошу, умоляю, забудь о гордости и приезжай к нам в Айдахо.