Анна Мэллори - Маскарад для маркиза

Каллиопа кивнула:

– Под конец я это поняла.

Стивен внимательно посмотрел на нее.

– Она добровольно отдала письма и даже написала одно свое. Я не знаю, о чем там говорится, но оно лежит в самом низу пачки.

– Как все это запутано!

– Да, в семейных отношениях такое часто бывает, – задумчиво сказал Стивен и сжал ей руку. – Кстати, ты не знаешь, кто меня сюда привез?

– Не знаю. Та женщина так быстро ускользнула, что лакей не успел спросить ее имя.

– Хм...

– Тебе повезло, что она тебя подобрала.

– Я хотел бы ее отблагодарить, но для этого ее надо найти.

– И что ты будешь делать?

– Можно разослать лакеев по всему Лондону, но это вряд ли даст результат.

Каллиопа похлопала его по руке.

– Я уверена, что ты все выяснишь, и могла бы попробовать по описанию составить ее портрет.

– Кстати, о рисунках. Что ты думаешь делать с Джеймсом?

Каллиопа опустила глаза. От чувства вины у нее тряслись ноги.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Отлично понимаешь.

– Нет.

Стивен насмешливо тряхнул головой.

– Странно встречать такую неуверенность в молодой даме, у которой всегда готов план битвы.

– Оставь, Стивен.

Он подтолкнул ее локтем в бок:

– Вы прекрасно подходите друг другу, и вы нужны друг другу, чтобы отогнать тени прошлого.

Каллиопа не ответила, и он сдался.

– Я, пожалуй, пойду. Я вдруг вспомнил, что у меня есть дела. – Стивена стало серьезным. – Вечером увидимся. – Он обнял ее на прощание и ушел.

Что ей делать? Каллиопа понятия не имела.

Она посмотрела на пачку писем, вскрыла ее и подошла к столу.

Перебрав письма, Каллиопа взяла письмо от леди Солсбери.

Оно было очень коротким.

Мисс Минто н !

Пожалуйста , поймите , что я старалась делать для сына все , что могла. Возможно , моя настойчивость его утомляла , но я никогда не была , что называется , хорошей матерью. Я хотела иметь его целиком для себя. Та ночь , когда я прогнала вас , преследует меня всю жизнь. Мой сын оплакивал вашу смерть и умер , не зная , что его дочь жива. Это худшее , что я сделала в своей жизни.

Все долгие годы после смерти сына я следила за вашим развитием и , наблюдая за вами , гадала , можно ли мне к вам обратиться. Может быть , когда-нибудь я на это решусь.

А пока примите мои самые искренние извинения за то ,

что , может быть , заслуживает прощения. Примите эти

письма вместе с моим благословением.

Искренне ваша

Памела Солсбери.

Каллиопа задумалась. Да, она простила отца и леди Солсбери. Она простила их еще до того, как получила доказательства любви отца и раскаяния бабушки. Впервые за долгое время ничто ее не мучило.

Она посмотрела на пачку непрочитанных писем. Позже, оставшись одна, она их все прочтет и будет плакать над тем, что могло бы быть, но чего не было. А сейчас ей хотелось сберечь драгоценное чувство от сознания того, что она любима.

Открыв письменный стол, Каллиопа бережно убрала письма.

Много лет назад она думала, что у нее впереди много времени, чтобы поговорить с отцом. Но со временем шутки плохи.

Ее пронзило желание увидеть Джеймса. Она хотела поделиться с ним добрыми новостями, своими чувствами, хотела объяснить, почему рисовала на него карикатуры.

Стивен прав. Она должна решить, что делать с Джеймсом, и затем действовать. Ждать нельзя, нельзя полагаться на время.

В ящике лежали ее незаконченные рисунки и наброски, укрытые от глаз Джеймса во время обыска. Каллиопа взяла верхний рисунок и улыбнулась. Пожалуй, она возьмет кое-какие рисунки и устроит перемирие между Томасом Ландерсом и маркизом. Она заставит его понять.

Схватив бумаги, Каллиопа набросила на плечи меховую накидку и вышла на улицу.

Джеймс задумчиво смотрел на огонь в камине.

Черт, ему надо было лучше соображать и не поддаваться чувствам. Теперь ему некого винить, кроме самого себя. Он уже видел, как любовь привела отца к отчаянию и наконец к смерти, но у него не хватило ума держаться подальше от огня.

Сейчас этот огонь разжигает чье-то другое сердце.

– Привет, Джеймс. Я подумал, что могу войти сам.

– И таким же путем выйти, – буркнул Джеймс.

– Кажется, ты не в настроении?

– Не твое дело.

– Нет, мое. Я пришел поговорить о Каллиопе.