Лаура Паркер: Жар твоих объятий (Отвергнутая)

Филаделфия глубоко вздохнула, и ее взор затуманили слезы. Она не должна думать сейчас об отце. У нее только разболится голова и защемит в груди. Она сейчас среди врагов, которые уничтожили ее отца и его репутацию. Она не прольет ни единой слезинки, чтобы доставить им радость. Филаделфия заняла последнее место в последнем ряду и почувствовала, как дрожат ее колени.

Придя в себя, она услышала, что мистер Гувер уже объявил об открытии аукциона. Вещь, выставляемая первой, менее всего нравилась ей из обширной коллекции отца. Это был средневековый немецкий канделябр, сделанный из рогов оленя, с подставкой в виде груди сирены, вырезанной из серебряного слитка. Отец купил столь безвкусную вещь исключительно потому, что был очарован прекрасной работой неизвестных мастеров. На лице Филаделфии появилась самодовольная улыбка, когда аукционист выставил канделябр на продажу. Вещь была настолько безобразной, что она не жалела о ней, надеясь получить за нее большие деньги.

Однако никаких предложений не последовало, когда аукционист назвал цену. Он во второй раз обратился к публике, назвав на этот раз начальную сумму в пятьдесят долларов, но аудитория хранила молчание.

— Леди и джентльмены, мы собрались здесь на аукцион, — сказал Генри Гувер с ободряющей улыбкой. — Возможно, вы, сэр, будете столь любезны поддержать начальную цену в пятьдесят долларов — Он указал на джентльмена в первом ряду.

— За такое уродство я не дам и полдоллара! — последовал ответ.

— Пятьдесят центов! — выкрикнул человек, сидевший во втором ряду.

— Пятьдесят один цент! — предложили с задних рядов.

— Полноте, джентльмены! — упрекнул Гувер. — Здесь одного серебра на сотню долларов.

— Два доллара! — предложил мужчина в первом ряду. — Это даст мне девяносто восемь долларов в счет долга Первого банка.

Несколько наглых джентльменов засмеялись, других сдерживало присутствие Филаделфии.

— Могу я предложить начальную цену в пятьдесят долларов? — снова обратился Гувер к участникам аукциона.

— Вы не получите их, — ответил человек, предлагавший два доллара, вскакивая на ноги. — Этот аукцион устроен с целью погасить долги Ханта. И не рассчитывайте, что его жертвы помогут вам в этом деле. Уэнделл Хант обокрал нас! Даже не думайте, что мы будем выкладывать большие деньги. — Говоривший погрозил аукционисту кулаком. Несколько джентльменов вскочили с мест вслед за ним.

Филаделфия пришла в полное недоумение. Она знала почти всех этих людей давным-давно. Они занимались банковской деятельностью и коммерцией, были людьми активными и богатыми; они имели вес в обществе и заслуживали уважения, но сейчас напоминали неуправляемую толпу.

Аукционист стукнул молоточком, призывая к порядку; жены, сопровождавшие своих супругов, потянули их за руки, усаживая на места, и вскоре шум прекратился.

— Разрешите мне продолжить торги этой вещи? — спросил Гувер охрипшим голосом.

— Нет! — выкрикнул мужчина из первого ряда. — Два доллара — это моя окончательная цена. А сейчас несите что-нибудь более ценное. У меня осталось пять или десять долларов. На них я смогу купить кучу изумрудов и бриллиантовую тиару! — За его грубым хохотом последовали выкрики других немедленно выставить на продажу знаменитую коллекцию ювелирных украшений Уэнделла Ханта.

Филаделфия с невозмутимым видом наблюдала, как мистер Гувер, промокнув носовым платком лоб, дал знак своему партнеру, и тот принес с полдюжины футляров на серебряном подносе. Но когда Гувер открыл первый футляр и взорам присутствующих предстало искусно сделанное жемчужное ожерелье с застежкой, инкрустированной бриллиантами, она затаила дыхание. Филаделфия совсем забыла об этом ожерелье. Оно не предназначалось для продажи. Из всей коллекции ювелирных украшений отец любил его больше всех и обещал ей подарить его на свадьбу.

— Вот это другое дело, — сказал кто-то. — Один доллар!

— Будь справедливым, Ангус, — урезонил его другой мужчина. — Ты прекрасно знаешь, что оно стоит вдвое дороже. Два доллара!

Охваченная ужасом, Филаделфия поняла, что в основе всего лежит тайный сговор. Чтобы отомстить банку за их потери, эти люди сговорились покупать произведения искусства и ювелирные украшения за сущие гроши.

— Нет! Прекратите немедленно аукцион! — Филаделфия вскочила и побежала к аукционисту. Она видела удивление на его лице, но уже не могла себя контролировать. Она вытащила прелестное жемчужное ожерелье из дорогого футляра, откинула вуаль и повернулась лицом к покупателям.