Карен Рэнни - После поцелуя

Кто-то остановил ее орудие на полпути.

Маргарет от изумления заморгала, однако представившаяся ее взору картина не изменилась, не оказалась видением воспаленного разума. Теплая улыбка, приветливый взгляд карих глаз – напротив нее стоял Роберт, крепко сжимавший ручку столь странного орудия, которое Маргарет выбрала для своей защиты.

– Я не верю своим глазам, Роберт, – прошептала Маргарет, едва сдерживая слезы. – Должна вам признаться, я никогда в жизни не была так счастлива видеть кого-либо.

– Я очень рад этому, Маргарет, – улыбнулся Роберт.

– Ох, Роберт, Майкл в опасности, – быстро проговорила Маргарет, у которой было чувство, что в эти мгновения само время работает против нее. – Мы должны немедленно написать ему.

– Вам нечего бояться, Маргарет, – успокаивающим тоном промолвил Роберт. – Ситуация под контролем, сюда прибыли правительственные силы.

Они оба услышали шум. Майклу был слишком хорошо известен этот звук – где-то совсем рядом выстрелили из пистолета.

Монтрейн запустил сумкой с книгами в подсвечник, и комната мгновенно погрузилась во мрак. А затем он бросился на герцога, ловко перемахнув через стол. Натиск Хоторна был столь внезапен, что он приподнял Тарранта на несколько дюймов от пола. Герцог упал, Монтрейн обрушился на него сверху.

Ярость превратила графа Монтрейна в настоящего дикаря. И этот дикарь, обезумевший от горя, от предательства и бурлящего гнева, был готов разорвать противника голыми руками. Он испытывал потребность почувствовать, как враг умирает. Медленно, в страшной агонии.

Но тут кто-то зажег свечу, и комната внезапно наполнилась людьми.

– Отпусти его, Майкл, – произнес чей-то голос. Подняв голову, Хоторн увидел Роберта.

Свеча осветила искаженное лицо герцога Тарранта, однако Монтрейн не ослабил хватку, и его рука все так же сжимала горло негодяя. Больше того, Монтрейн еще сильнее стиснул пальцы, с удовлетворением наблюдая за тем, как Таррант пытается схватить ртом воздух.

– Она жива, Майкл, – сообщил Роберт.

– Он застрелил ее, – хриплым голосом возразил Хоторн.

– Погибла не Маргарет, а его слуга, – сказал Роберт. – Мы поймали его в тот момент, когда он собирался войти в комнату, где ее держали.

Майклу казалось, что голос Роберта раздается откуда-то издалека. Обе его руки по-прежнему крепко сжимали горло Тарранта.

– Боюсь, и Таррант ненадолго переживет своего слугу, если ты немедленно не отпустишь его, – промолвил друг Хоторна.

Майкл почувствовал, что кто-то тянет его за руки, но он с легкостью оттолкнул этого человека. В эти мгновения его силы удвоились, справиться даже с двумя противниками было для него делом пустяковым.

– Она жива, – повторил Роберт. – Я сам видел ее, Майкл.

Роберт медленно, осторожно расцепил пальцы Монтрейна. Герцог, прижимаемый к полу Хоторном, зашевелился и закашлялся.

Зажгли еще одну свечу. Хоторн поднял голову и увидел, что в комнату входили и входили люди. Но это не были ливрейные слуги Тарранта – нет, этих людей привел сюда Роберт.

– Майкл!

Граф Монтрейн ошеломленно посмотрел в сторону двери, туда, откуда раздался нежный голосок. Маргарет?! В зыбком свете свечей ее фигура казалась почти призрачной. А может, это все игра его воображения, нелепое, материализовавшееся желание увидеть ее здесь?

Хоторн неловко поднялся на ноги, и она бросилась ему навстречу. Закрыв глаза, Монтрейн обнял жену, крепко прижал ее к себе, хватая воздух ртом с таким видом, словно вынужден был задерживать дыхание с того самого мгновения, как получил записку герцога Тарранта.

С Маргарет все в порядке. Она жива, она в безопасности.

Наконец он откинул голову, по-прежнему сжимая ее в объятиях. Маргарет оглядела комнату, в которой царил полный хаос – опрокинутый подсвечник, валявшиеся на полу свечи, смятый ковер, «Записки» Августина X, выпавшие из сумки.

– Так ты опять кидался вещами, Монтрейн? – с улыбкой спросила она.

– Дурная привычка, – кивнул он.

– Очень трогательная сцена, – кашляя, пробормотал Таррант, которому люди Роберта помогли подняться с пола. Помассировав горло, он посмотрел на супругов.

– Этот человек – предатель, Роберт, – проговорил Майкл и начал рассказывать о том, что ему удалось выяснить из зашифрованных пометок в «Записках» Августина X.

– Да ты глупец, – с горечью промолвил герцог Таррант. – Я работал от имени Британии. Если бы Наполеона оставили прозябать на Эльбе, его бы все стали жалеть и сокрушаться о его печальной участи. Он бы превратился в мученика, пострадавшего за независимость Франции, а при моем участии все его планы провалились.