Сильвия Торп: Алое домино

Сент-Арван находился в престранном расположении духа, в котором почти поровну было злости, стыда и беспокойства. До самого приезда в Келшелл-Парк он и понятия не имел, что от него потребуется. В Ньюгейте к нему пришел капеллан, Эдвард Торнбери, принесший поразительное известие: сэр Чарльз Келшелл, о котором Джеррен до сей поры даже не слышал, уплатил все его долги и теперь, являясь единственным кредитором, готов аннулировать все обязательства в обмен на некую особую услугу. Услугу, по твердому ручательству мистера Торнбери, никоим образом не вступающую в противоречие с законом.

Джеррен, разумеется, преисполнился подозрений. Откуда мог старый джентльмен, по словам того же Торнбери прикованный к постели где-то в глубине Глостершира, узнать такие подробности о совершенно незнакомом человеке? Откуда, в самом деле, он вообще узнал о его существовании?

Ответ Торнбери был вполне искренним: — Я, сэр, сообщил ему все это. Я ведь родился в поместье Сент-Арван, но уехал оттуда еще во времена вашего деда. А сестра моя так и живет там, от нее-то и узнал я о ваших несчастьях. И надеюсь сослужить службу и вам, и сэру Чарльзу, в доме которого тружусь вот уж тридцать лет.

— Тогда окажите мне особую любезность, мистер Торнбери, скажите, что конкретно ваш хозяин от меня хочет.

— Сожалею, сэр, но я не волен раскрывать более того, что уже сообщил. Сэр Чарльз совершенно ясно распорядился об этом. Если вы хотите получить свободу, то должны безо всяких вопросов выполнить все требования сэра Чарльза.

После этих слов в мрачной камере, где они беседовали, воцарилось молчание. Наконец Джеррен снова обрел дар речи.

— Неужели вы говорите серьезно? Предлагаете, ничего не спрашивая, оказать неизвестную услугу незнакомому человеку, слепо доверившись его приглашению? Нет уж, благодарю покорно!

Он резко отвернулся к маленькому зарешеченному оконцу и, ухватившись за прутья, уставился на снег, слабо мерцавший снаружи в холодных зимних сумерках. Если этот Торнбери не лгун и не безумец, то открывается путь к свободе, однако в таком чуде все же имеется изъян. Должен быть. Фортуна не дарует так просто своих милостей, ничего не требуя взамен. Хотя за возможность избавиться от Ньюгейта никакая цена не может показаться непомерной! Тут раздался голос Торнбери: — Позвольте заметить, сэр, что я нахожу ваши колебания странными и никоим образом не отвечающими ни традициям вашего семейства, ни вашей собственной репутации.

— Необузданных Сент-Арванов, да? — В голосе Джеррена, снова повернувшегося лицом к капеллану, зазвучала мрачная насмешка. — Да, мы заслужили это прозвище за безрассудство и глупость, и я сам немало сделал для поддержания традиции. Однако соблаговолите удостовериться, куда это меня привело. И потому, так ли уж странно, что мне было бы желательно принять теперь какие-то меры предосторожности?

— Если сюда вас привело безрассудство, мистер Сент-Арван, то предосторожность в нынешней ситуации, скорее всего, окончательно захлопнет за вами двери. Позвольте узнать, сколько вам лет?

— Двадцать девять. — Джеррен сперва несколько удивился, но тут же рассмеялся: — Я понял! Если откажусь от предложенной сделки, сэр Чарльз попросту сгноит меня здесь.

Он умолк, словно представляя в мыслях возможное будущее. Три долгих месяца уже прошли здесь, в грязи и униженности, в полной безнадежности этого обиталища потерянных душ, поставив его почти на грань отчаяния. А теперь ему предлагают избавиться от всего этого. И новообретенная осторожность, нестойкая еще и потому, что была чужда его истинной натуре, не устояла перед искушением.

— Будь по-вашему, — он пожал плечами. — Я принимаю предложение вашего хозяина, мистер Торнбери. — Как скоро вы теперь сможете устроить мое освобождение?

— Немедленно. Не теряя ни минуты, — мистер Торнбери, резво вскочивший было со скамьи, вдруг заколебался, закашлялся и в конце концов произнес с некоторым смущением: — Есть, правда, одно условие, мистер Сент-Арван. Сэр Чарльз настаивает, чтобы вы до освобождения подписали вексель на сумму, которую он уплатил от вашего имени.

Джеррен довольно равнодушно воспринял подобное недоверие.

— Ничего не упустил! Пожалуй, сэр Чарльз Келшелл достоин немалого уважения.

Уважение длилось ровно до того момента, пока он не встретился со своим благодетелем лицом к лицу и не узнал, какой услуги от него требуют. Сэр Чарльз, которого совершенно не тронуло гневное возмущение молодого человека, не соизволил ни просить, ни спорить, а попросту поставил ультиматум: либо Сент-Арван немедленно женится на мисс Келшелл — а специальное разрешение мистер Торнбери уже получил в Лондоне, — либо возвращается в Ньюгейт. Джеррен, разъяренный, поставленный в безвыходное положение, согласился.