Патриция Райс - Много шума вокруг волшебства

Трев рассматривал портрет, размышляя, за что он был так незаслуженно оклеветан и изгнан из дома своего кузена.

На портрете он выглядел щеголем, но его не было в Англии, и он не мог позировать художнику. Впрочем, Трев не видел в этой работе оснований для огорчений, разве только насмешку над своей мужественностью. Это могло помешать ему в поисках жены, но он был уверен, что, оказавшись с ним наедине, ни одна женщина не усомнится в его мужской состоятельности. Он собирался покинуть зал, когда до него донесся шепот одного из зрителей, собравшихся у холста. Жизнь, полная опасностей, приучившая его полагаться только на самого себя, обострила его интуицию, и он сразу понял, что речь идет о нем.

– Говорят, графа хватил удар прямо на месте. – Испуганный голос явно принадлежал женщине.

Скрестив руки, Трев продолжал прислушиваться к происходившему у него за спиной, делая вид, что пристально изучает портрет.

– Это уж точно одно из предсказаний Малколмов, – с благоговейным ужасом произнес второй голос. – Видите, там, в углу, тонущая яхта? Она принадлежит виконту, я сразу узнал этот красный цвет. Говорят, он уже давно пропал в море.

Стиснув зубы, Трев вслушивался. Малколм? Значит, М. в этих инициалах означает «Малколм»? Он узнает полное имя негодяя, выставившего его на всеобщее обозрение, не спросив его разрешения!

– Бывают и другие красные яхты, – насмешливо произнес мужской голос, – но этот тип определенно выглядит пиратом. Неудивительно, что граф его узнал.

– Рочестер уехал из Англии еще в детстве и с тех пор не возвращался, – возразил первый женский голос. – Как же мог художник так точно нарисовать его? Граф даже не усомнился в том, кто изображен на портрете.

– На побережье Суссекса не устраивают ярмарок, – лениво протянул мужской голос. – Это все выдумка.

Трев не мог с ним не согласиться. Яхточка на картине была едва заметна, скорбящая вдова на скалистом берегу, скрытая вуалью, могла быть кем угодно. Это выдумка художника, противопоставляющая веселье горю. Его кузен уже давно утонул в море, поэтому изображение его яхты на дальнем плане – рассчитанный на скандал замысел, а вовсе не предсказание.

Теперь Трев понимал, почему вдова кузена захлопнула перед ним дверь – портрет изображал его весело смеющимся на фоне тонущей яхты кузена. В конце концов, ему придется свернуть шею этому проклятому художнику. Лоренс был хорошим и достойным человеком, и его смерть не повод для насмешек.

– В этом году в графстве была ярмарка, – возразил чей-то скромный голос. – Она была устроена на пожертвования нового графа Соммерсвилла. Как раз в это время яхта и затонула.

В толпе зрителей разгорелся спор.

– Он выглядит достаточно жестоким, чтобы убить своего кузена, – ответил кто-то на упоминание о шраме на лице героя.

Трев фыркнул. Он не сомневался, что ни один уважающий себя убийца не стал бы носить кружева – они запачкались бы кровью. Попробуйте удерживать шпагу, когда ваши пальцы путаются в пышных манжетах!

– Теперь, когда виконт погиб, после смерти графа его титул может унаследовать Рочестер, – снова сказал женский голос, а затем с ужасом добавил: – Тогда как его следовало бы повесить!

Эти идиоты, сбежавшиеся поглазеть на его портрет, ничего не понимали. Они не знали, что у Лоренса был маленький сын, который и станет наследником, а самого Трева дед объявил незаконнорожденным. Хотя правда никогда не мешала сплетникам делать свое грязное дело.

Оба замечания были заглушены более рассудительным голосом, который сказал:

– Но говорят, что Рочестер недавно прибыл в Англию, а виконт умер прошлым летом.

– Я знаю леди Люсинду, – вмешался скромный женский голос. – Она всегда изображает на полотнах одну из своих кошек. Видите вон там на дереве пеструю желтую кошку? Она умерла от старости в апреле. Значит, эта картина была написана прошлой зимой, задолго до того, как утонула яхта виконта. Я видела, как Люсинда работала над этой картиной.

По толпе пронесся благоговейный ропот, а Трев просто заскрипел зубами, слушая всю эту чушь.

– Если это написала ясновидящая, тогда это должно быть правдой, – сказала другая женщина. – Ведь нарисовала же она Пелема в гробу еще до его смерти.

– А мою мать на Вестминстерском мосту до того, как он был построен!

– Леди Роксбери упала в обморок, когда увидела ясновидящую в парке, где она написала ее мужа рядом с чужой женщиной и с чужими детьми.

– Но вы же знаете, что его любовница носит от него ребенка, – пробормотал кто-то.