Джин Уэстин: Разбойник и леди Анна

– Похоже, не удастся умереть, не услышав этой грязной эпитафии, что звенит у меня в ушах.

– Умрешь так, как я и сказал, – объявил палач с вновь возродившейся отвагой и шагнул к обреченному. Он дернул петлю со множеством узлов к себе, так что она съехала на одну сторону шеи Джона.

– Итак, мой славный, но не состоявшийся лорд, обещаю тебе веселый танец. Уж такой крепкий молодец, как ты, сможет побить рекорд и продержаться дольше девяти минут.

Разбойник что-то процедил сквозь зубы, поражавшие своей белизной.

– В таком случае, сэр палач, можешь полюбоваться моим танцем. Дамы говорят, что я способен легко танцевать под любую музыку.

Стражник остановился возле двухколесной телеги.

– Слушайте приговор нашего доброго короля Карла! – крикнул он. – Джон Гилберт, иначе именуемый Джентльменом Джонни, грабил наших верных подданных, отнимая у них их собственность на больших дорогах королевства, нанося им ущерб в нарушение воли его величества. Наказание за это – смерть через повешение на холме Тайберн в тридцатый день месяца мая года 1665-го от Рождества нашего Спасителя и в пятый год царствования короля. Подписано сэром Сэмюелом Гаскойном.

Джон приосанился. А в следующий момент почувствовал, как с него срывают рубашку тонкого фламандского хлопка, отороченную кружевами.

Дамы, стоявшие в толпе в ожидании каждодневного развлечения, издали громкие и восторженные вздохи при виде его обнаженной груди и скромно прикрыли глаза. Все, кроме одной. Это была леди в маске, сидевшая в золоченой карете. Она во все глаза смотрела на приговоренного.

– Правда ли, мой прелестный, но незадачливый герой, что вам не только удавалось улизнуть от магистратов короля в течение всех последних семи лет, но и наставить многим из них рога? – обратилась к Джону дама.

– Благослови тебя Господь, Нелл. – Он отвесил ей самый учтивый поклон, на который был способен. При этом петля на его шее затянулась, что было в данных обстоятельствах неизбежно.

– Как видите, моя прелесть, эго, вероятно, правда.

Она склонила в ответ золотистую головку:

– Вне всякого сомнения, сэр, ваше тело прекрасно. Но при этом у вас лицо ангела и торс дьявола.

Он снова отвесил поклон, сильнее натянув петлю. Но учтивость прежде всего, даже в столь неподобающем месте.

– А правда ли, – продолжала она, – что вы оказались перед судьями только потому, что сыграли роль в последнем спектакле Нелл Гвин в театре «Друри-Лейн» «Мадам Рампан, или Безумная»?

Он снова кивнул и процедил сквозь зубы:

– Вероятно, я поступил глупо, но слишком велик был соблазн выступить с великой актрисой.

Глаза дамы сверкнули:

– Значит, вы тот самый разбойник, о котором девицы в тавернах слагают непристойные стишки?

Голос ее дрогнул, и она перешла на кокни, на котором говорила во времена, когда в оркестровой яме Королевского театра ее прозвали Рыжей Нелл.

Толпа заулюлюкала и принялась скандировать: «Джентльмен Джонни, Джентльмен Джонни!»

Разбойник уставился наледи, на губах его зазмеилась улыбка, и он произнес речь, которую вскоре суждено было повторять всем от «Друри-Лейн» до Вестминстера.

– Едва ли это комплимент, мадам. Я дважды превосхожу достоинства того человека, что вы описали. А если бы вы смогли избавить меня от этой гнусной удавки, – он попытался ослабить петлю на шее, – то испытали бы наслаждение, которому позавидовала бы сама королева.

Толпа снова взревела, и теперь все взоры были устремлены к даме в маске.

– Прекрасно сказано, сэр разбойник!

– Хватит болтовни! – крикнул палач. – Тут вам не Королевский театр. Речь идет о серьезном деле, касающемся монаршей чести.

Он поднял бич и огрел по крупу лошадь, впряженную в повозку.

Джон Гилберт не сводил глаз с дамы. Она опустила маску, чтобы отереть с лица слезы.

Носильщик портшезов, затесавшийся в толпу, выкрикнул:

– Да ведь это сама Нелл Гвин!

– Не лей слез, Нелли, – крикнул Джон Гилберт. – Я умру, не сводя глаз с твоих губ.

Послышался бой барабанов. Бич палача взвился в воздух, мертвая полная тишина окутала холм Тайберн. Умолкли даже птицы. Бич опустился на лошадиный бок.

В этот момент подъехала карета. Из нее вышел судья в мантии и поспешно направился к телеге смертника.

– Сегодня этот человек не встретится с Создателем! – провозгласил судья.

Джон, полностью отдавшийся созерцанию губ Нелл и находивший их пленительными и волнующими даже в последние минуты жизни, глубоко втянул воздух.