Лесли Лафой - Невеста маркиза

Леди Симона Тернбридж нисколько не походила на ягненка или на хищницу и совершенно определенно не могла быть названа айсбергом. Да поможет ему Бог выдерживать ее соблазнительность размеренным и своевременным образом. Если он будет слишком смелым и тем самым ее спугнет, то потом будет терзать себя несколько месяцев.

Они вместе завернули за угол особняка и замерли на месте. Жар стоял такой, что Тристану пришлось сощурить глаза, чтобы заглянуть в его источник.

Пламя вырывалось из дверей бального зала и карабкалось по уже почерневшим каменным стенам особняка; окна, которые еще не лопнули от жара, угрожающе светились.

Понимая, что ни пожарные, ни кто-либо другой ничего не смогут здесь сделать и уже не спасут здание, Тристан перевел взгляд на внутренний двор.

В пульсирующем оранжевом свете пожара люди под дождем искр двигались, словно марионетки. Кое-где они собирались в небольшие группы – некоторые вокруг какого-нибудь тела, лежащего на земле, другие – молча цепляясь друг за друга, а кто-то просто спешил уйти как можно дальше, проклиная все на свете. Все это напоминало картины ада, нарисованные когда-то Данте.

– О мой Бог! – прошептала Симона.

Тряхнув головой и прогнав оцепенение, Тристан взял инициативу на себя.

– Опишите этого Хейвуда, – предложил он, – и позвольте мне пойти поискать его, а сами подождете здесь с другими леди.

– Я не леди, несмотря на мой титул. – Симона шагнула вперед, – Три четверти пустобрехов под этим деревом будут рады вам об этом сказать и объяснить, почему именно.

– А последняя четверть? – спросил Тристан, пристраиваясь рядом с ней.

– Они просто промолчат, даже если черт выскочит у них из-под задницы.

Не сразу придя в себя, Тристан мысленно пообещал себе позже задуматься над этим чудом и над выводами, которые можно было сделать из ее речи. В настоящий момент, хотя срочная необходимость кому-то помогать миновала и не видно было никого, кто бы оставался без внимания, однако травмы, которые он успел увидеть, были самой разной степени тяжести.

– Если вы пойдете дальше, то скорее всего увидите довольно неприятные картины, – предупредил Тристан.

Симона усмехнулась:

– Могу пообещать вам, что не буду ни плакать, ни падать в обморок.

Да. Но у нее могут начаться кошмары, а он еще не заслужил ее благодарность и не может предложить ей утешение в темноте ночи.

– Я про вас мало что слышал, – признался Тристан. – Но меня невероятно заворожило то, что я успел увидеть за сегодняшний вечер.

– Неужели?

– Поверьте, это так. Вы очень выгодно отличаетесь от всех остальных молоденьких мисс.

– Меня и правда иногда называют необработанным алмазом, но это только, если сплетницы находятся в хорошем настроении.

– Мне кажется, что обработка, как и красота, определяется восприятием. Лично я считаю, что человеку редко удается улучшить то, что создано природой.

Симона остановилась и медленно повернулась к нему; ее подбородок упрямо поднялся.

– Кажется, вы пытаетесь с помощью всего этого заставить трепетать мое сердце?

Тристан серьезно кивнул:

– Надеюсь, у меня получается?

– Пока не очень.

– Тогда что же заставляет трепетать ваше сердце? Дайте мне хоть намек.

– Почему?

– А почему бы нет? – парировал он, искренне наслаждаясь игрой.

Пожав плечами, Симона повернулась и пошла дальше.

– Я не хочу, чтобы мое сердце дергалось и колотилось от чего бы то ни было.

Тристан быстро догнал ее.

– Вот поэтому-то вы так меня завораживаете. Большинство женщин мечтают о том, чтобы ощутить трепет истинной любви.

– Но я не большинство женщин…

Внезапно Симона бросилась вперед.

– Хейвуд!

Мужчина – надо полагать, это и был Хейвуд, – на шее у которого она повисла, оказался высоким, со светлыми седеющими волосами джентльменом. Его безупречный костюм был сшит из самой лучшей ткани, но, к несчастью, сильно обгорел и лишился левого рукава.

– Ох, слава Богу, ты цела! – Хейвуд крепко обнял Симону одной рукой. – Дрейтон и Каролин меня убили бы, если бы с тобой что-то случилось. – Он отпустил ее, быстро осмотрел с ног до головы, а потом, встретившись взглядом с Тристаном, спросил: – Где остальная часть твоего платья и кто этот мужчина?

– Полагаю, мое платье до сих пор свисает из окна, – охотно пояснила Симона. – А это Тристан, который меня спас.

– Тристан… А дальше?

Симона нахмурилась; выражение ее лица ясно сказало, что она не имеет ни малейшего представления, как ответить на этот вопрос.