Лесли Лафой - Коварная обольстительница

«Дорогие мои сторонники, те из вас, кто недавно пополнил ряды любознательных, имейте в виду, что Сезон тайной благотворительности уже открылся. Поскольку я самым серьезным образом отношусь к своим обязанностям вашего доверенного поставщика жизненно важной информации, должна вам напомнить: мое ухо постоянно настроено на то, чтобы услышать даже самый слабый намек на слухи и сплетни о тех, кто окажется в этом сезоне в числе счастливчиков.

Хотя мне известно, мои дорогие, что размер лакомых кусочков абсолютно ошеломляющий, я еще не готова озвучить имена золотых несушек. А если кого-то из вас мой пример вдохновил на то, чтобы самим собирать пикантные новости… позвоните мне, мы вместе пообедаем и сравним наши сведения. Вознаграждение гарантируется».

Сэм Бэлфор положил газетную вырезку на письменный стол.

– Ты видел? Я предупреждал, что эта хищная штучка не оставит тебя в покое. Она еще не знает ничего конкретного. По крайней мере, надеюсь, что не знает. Иначе не стала бы призывать своих читателей добывать имена. Может быть, ты поймешь теперь, что пора прекратить эту сумасшедшую игру.

Эдвард Бэлфор Четвертый, или, как его называл его племянник, дядя Нэд, только улыбнулся, вынимая зеленую папку из верхнего ящика стола.

– Просмотри это, пожалуйста, прежде, чем кинешься звонить этой женщине и договариваться о дате обеда с ней.

Вздохнув, Сэм посмотрел на папку. Зеленая – для пожертвований. Сколько еще таких папок лежит в столе дяди Нэда?

– Ты меня не слушаешь. А ведь я только пытаюсь защитить тебя.

– Благодарен тебе за любовь и заботу, – ответил Нэд. – Но это не значит, что я готов отказаться от проекта. Пожалуйста, проследи за тем, чтобы обычная сумма была доставлена, в течение недели.

Сэм проводил взглядом то, как его дядя обвел кружочком «Письмо редактору», прежде чем взглянуть на название газеты и страницу.

– Ты все расширяешь и расширяешь географию поиска кандидатов для пожертвований, правда? Я никогда не слышал об этом местечке. Оно хоть есть на карте?

– Мне следовало бы послать тебя вместо Брюса, тогда бы ты смог сам выяснить это.

– И оказался бы еще больше втянутым в эту твою затею? Нет уж, спасибо, – ответил Сэм.

Дядю Нэда невозможно переубедить. По крайней мере, пока. Он закрыл папку и взял ее подмышку.

– Я отправлю Брюса на самолете нашей компании.

– Брюс хороший человек. Очень благоразумный.

– Честь и хвала Брюсу. – Сэм собирался повернуться и выйти из кабинета дяди, но помедлил. – Послушай, дядя Нэд… Я не знаю, хочу ли, чтобы выбор, который пал на эту Эмили Рейне, оказался правильным. Не знаю, что будет лучше для тебя.

– Слишком много думаешь, Сэм. Тебе бы лучше научиться чувствовать. Настоящая радость заключается в пожертвовании, а не в том, что происходит после вручения дара. Это нас уже не касается.

Не было никаких полуобнаженных нимф, разбрасывающих лепестки цветов, да и красный «порше» никак не напоминал классическую колесницу, но мужчина, выходящий из него, был настоящим греческим богом. Эмили Рейне, стоя возле агрегата для циклевки пола, наблюдала в окно за незнакомцем. Высокий, широкоплечий, узкобедрый, с темными волосами, достаточно длинными, чтобы развеваться на ветру. Изящным движением он взял с заднего сиденья свой пиджак…

Эмили одобрительно улыбнулась и подумала, что, судя по тому, как красиво натянулись на его тренированных ногах брюки, когда мужчина наклонился, они явно сшиты на заказ.

– Эмили!

Часть ее сознания зафиксировала появление подруги откуда-то из недр старого здания, другая продолжала фантазировать, представляя прозрачные греческие тоги, уютные кушетки и грозди винограда.

– Говорю тебе, – заявила Бэт, – это просто неслыханно.

Ага, он смотрит по сторонам. Возможно, потерялся.

– Ты такая пессимистка!

Может быть, выйти и поинтересоваться, не показать ли ему дорогу?

– Нет, реалистка, – возразила Бэт, размахивая бумагами. – По одной смете крыша обойдется в пятнадцать тысяч, по другой – в сто пятьдесят пять. Выбор за тобой.

– Какому из кровельщиков больше нужна эта работа? – спросила Эмили, следя за тем, как «Мистер Адонис» перевел взгляд на ее здание… и замер.

Ее сердце забилось в счастливом предвкушении.

– Если честно, оба выглядят какими-то побитыми.

Так! Он пересекает улицу. У нее достаточно времени, чтобы приосаниться.