Ханна Хауэлл: Зеленоглазый горец

Вместо окна в спальне Джеймса имелась одна-единственная очень узкая прорезь в стене, в которую могла пройти только стрела. Вместо кровати стояла простая лежанка. Еще в комнате находилась небольшая жаровня, чтобы в случае необходимости обогревать помещение. В дальнем углу комнаты на грубом деревянном столе стояли кувшин с водой и таз для умывания. Очевидно, Маккей считал, что Рольф Лавенжанс чем-то отличается от прочих работников замка, раз удостоил его такой чести. Может, это из-за того, что Джеймс назвался французом? При этой мысли Джеймс скривил губы в улыбке.

Он уложил свои нехитрые пожитки в небольшой старый сундук и отправился в свою мастерскую. До этого помещение использовалось под прачечную. Женщины занимались здесь раньше стиркой и грели воду, чтобы приготовить горячую ванну для господ. Видимо, сейчас им приходится стирать белье во дворе. А когда кто-то из хозяев надумает принять ванну, слугам придется таскать тяжелые ведра с водой вверх по лестнице. Джеймс надеялся, что этот факт не восстановит служанок против его персоны. Ведь сейчас ему, как никогда, понадобится поддержка окружающих – для того, чтобы доказать свою невиновность. И Джеймсу было не с руки наживать себе врагов.

Открыв широкую тяжелую дверь во двор, он полной грудью вдохнул свежий воздух. День выдался необыкновенно солнечным. Джеймса радовал запах свежевыстиранного белья, которое висело на веревке в саду за кухней. Раньше он не придавал большого значения подобным вещам, а теперь они давали ему ни с чем не сравнимое чувство, что он дома. И Джеймсу еще сильнее захотелось вырвать Данкрейг из когтей этого стервятника – Доннела Маккея. Это вотчина Джеймса, и он так просто не отступится.

– Ну что, кажется, ты остался доволен своей комнатой, парень? Знатная у тебя будет мастерская, ничего не скажешь!

Услышав чей-то скрипучий голос, Джеймс оглянулся и замер от страха, опасаясь разоблачения. Перед ним стояла Большая Марта и сердито смотрела на него, скрестив руки на груди. Как он сразу не сообразил? Даже если стражники сменились все до одного, то большинство слуг остались. Большая Марта была отличной кухаркой. И к сожалению, изо всех слуг лучше всего его знала именно она. Она прищурилась и пристально посмотрела на Джеймса, словно, разглядывая его черты, размышляла, он это или нет.

– Мне ничего другого не оставалось, как согласиться на то, что мне предложили.

Женщина удивленно вытаращила глаза.

– Ну и ну! Вот чудеса-то! Ты ведь, кажется, на нашем языке и говорить-то толком не умеешь, правда? А мне сдается, что я раньше тебя уже где-то видела, кого-то ты мне напоминаешь. Вот только кого? Что-то знакомое… Хотя вряд ли… Я отродясь не видала ни одного француза. И сто лет бы мне их не видать. Хотя и впрямь, какой с тебя спрос? Ты же тут ни при чем. И что это я на тебя накинулась? – сказала она и вздохнула. – Это все проклятый болван, который только и думает, как снова выкинуть что-нибудь, чтобы сделать нашу жизнь невыносимой. – Она сдвинула брови и бросила на Джеймса мрачный взгляд: – Эй, парень, ты хоть понимаешь, что я тебе говорю?

– Уи.

– Раз ты киваешь, стало быть, надо думать, что это означает «да».

– Да.

– Ну ладно! Вижу, ты парень ладный и с лица пригож, поэтому повторяю тебе то, что говорю другим: держись подальше от девушек, которые работают у меня на кухне. У нас и без вас своих забот хватает. И без этих дурней, которыми Маккей окружил себя. Они бегают за каждой юбкой в Данкрейге. Если что-то узнаю про твои шашни с моими девушками, помяни мое слово: уж я до тебя доберусь. Понял?

Джеймс снова кивнул. Выполнить это обещание ему будет несложно. Разумеется, после трех лет отшельничества он истосковался по женской ласке, но риск разоблачения был слишком велик. Опасаясь, что его могут предать или застать врасплох, он не заводил себе любовниц. Как-то однажды одна девушка из таверны за пару монет подарила ему удовлетворение, и после этого он больше ни разу не вспоминал о ней. Как бы там ни было, даже если бы он мог себе позволить потакать своим прихотям, Джеймс не стал бы развлекаться со служанкой, работающей в Данкрейге. Никогда бы не стал. Этому неписаному правилу учил Джеймса и его сводных братьев его приемный отец.

– Гм, что-то не верится, что ты станешь меня слушаться. Чем ты лучше этих сторожевых псов Маккея? Ну что же… Поживем – увидим. – Большая Марта огляделась по сторонам: – Что же ты будешь здесь мастерить для этого болвана?

– Буду вырезать вещи из дерева и украшать их резьбой. – Джеймс показал на деревянные заготовки и на инструменты. – Хозяину понравился мой кубок.