Патриция Хэган - Золотые розы

Эмбер промолчала. Женщины часто думают о любви и о браке… гораздо чаще, чем мужчины. Корду, конечно, сейчас не до нее. Он исчез из ее жизни, чтобы найти себя, чтобы научиться жить без горечи и ненависти, без тоски и обиды. Кто знает, как много времени ему потребуется?

Пробираясь вслед за Ноаах на плато, где находились погребальные земли племени, Эмбер против воли вспоминала ночи, проведенные в объятиях Корда во время бегства из Мексики. Как только Арманд крепко засыпал, они рука об руку ускользали в лес или прерию. Как они были прекрасны – и как коротки, те ночи! Луна заливала все вокруг аметистовым сиянием, и в этом озере света они занимались любовью с нежностью и страстью. Корд целовал ее бесчисленное число раз, с головы до ног…

Время летело незаметно, и ночь кончалась скорее, чем этого хотелось. Они любили друг друга снова и снова, столько раз, что Эмбер теряла счет. Теперь, вспоминая эти немногие драгоценные ночи, она спрашивала себя, не единственная ли это драгоценность, которую мог подарить ей любимый.

На плато, с которого отлично была видна деревня хавасупаи, стоял Валдис Алезпарито и смотрел вниз, заслонив ладонью глаза. Закатное солнце здесь по-прежнему обжигало, но он не замечал этого. Он даже снял сомбреро, предпочитая время от времени вытирать серым от пыли платком потное лицо и шею. Казалось, он находит извращенное удовольствие в том, чтобы стоять вот так, в потоке красноватого закатного света, словно зловещий ангел мести.

Чуть поодаль мучился от жары Геррас, бормоча под нос невнятные проклятия. Он не сводил настороженного взгляда с главаря, хорошо зная, что не время соваться к тому с разговором. Валдис никогда не отличался мягким приветливым нравом, но на этот раз он выглядел до того разъяренным, что к нему страшно было подступиться.

А Валдис мысленно еще раз проделывал путь до каньона Хавасу, припоминая, чего ему стоило выследить женщину, которую он желал больше всего на свете. В борьбе за нее он лишился многого, но такая страсть не казалась ему неестественной. Он сожалел лишь о том, что не может одновременно быть и здесь, и на своей асиенде, где накопилось множество дел. Чего стоило только разобраться с источниками Мендоса! Молодец эта девчонка, Маретта! Только такой пройдохе, как она, могла прийти в голову идея выхватить лакомый кусочек – соседские земли – из-под носа у других желающих…

На одно мгновение в безжалостную душу Валдиса закралось сочувствие к сестре: как-никак той предстояло провести остаток жизни в монастыре, куда он ее поместил, но жалость быстро растаяла. Допустим, думал он, Маретта хорошо поработала, ублажая представителей закона, зато теперь он может обойтись без нее. Возвращение на асиенду – практически дело решенное. «Каждый сам за себя, сестричка», – с мрачным удовлетворением заключил Валдис и снова сосредоточился на разглядывании деревни.

Сколько пустынь, горных перевалов и прерий ему пришлось пересечь, чтобы найти светловолосую беглянку! Оставалось только овладеть ею.

В то время как те немногие, кого Валдис взял с собой в погоню за Эмбер, устраивались неподалеку на ночлег, он и Геррас оставались на краю плато. Видя, что болезненное возбуждение главаря растет час от часу, Геррас невольно поеживался. Ему все меньше нравилось предстоящее столкновение с индейцами, и наконец он осмелился высказать свои сомнения.

– Нелепо думать, что мы просто-напросто можем въехать в деревню и забрать твою девку. Надо придумать что-нибудь похитрее, Валдис… или вообще забыть про нее и вернуться на ранчо. Там нас ждет новая жизнь и столько девок, сколько душа пожелает, а здесь мы можем положить жизни. Нас всего восемь, а их – кто знает?

Валдис и виду не подал, что слышит.

– Наши люди все чаще высказывают недовольство, – продолжал Геррас, смелея. – Им надоело таскаться под палящим солнцем и спать на камне. Их интересует, сколько еще…

– Только до темноты, – перебил Валдис, не оборачиваясь. – Как только стемнеет, я верну то, что принадлежит мне по праву.

На скалистой, бесплодной погребальной земле индианки кружились в медленном ритуальном танце вокруг гроба, сделанного из обмазанной глиной коры. Оставшиеся в деревне мужчины не присутствовали на этой церемонии, которая длилась до полуночи, а охотники еще не вернулись. Время от времени какая-нибудь из женщин издавала жалобный гортанный вопль, остальные откликались, и зловещее эхо прокатывалось по каньону, замирая вдали нечеловеческим воем. Нестерпимая печаль звучала в этих звуках, заставляя сердце Эмбер сжиматься непонятным предчувствием. Как ей не хотелось находиться здесь! Особенно неприятной была мысль о полуночном прощании с умершим, когда гроб открывали, чтобы сложить туда все необходимое ему на пути через промежуточные миры к благословенным Небесам: одеяло, утварь, лук со стрелами, украшения. После этого племя прощалось с уходящим в далекий путь, и ей это предстояло тоже. Приходилось вновь и вновь напоминать себе о долге по отношению к приютившим ее людям, в надежде, что это поможет без содрогания бросить взгляд на окоченевшее тело старика.