Хизер Грэм: Непокорная и обольстительная

Джереми мог бы без особого труда разгадать тайный смысл этих звуков. Он прекрасно знал все обычаи и обряды команчей, как, впрочем, знал и традиции других индейских племен – апачей, шайеннов, пауни, юта и всех тех, кто населял дикие территории вдоль узких и опасных проходов на запад. Многие солдаты считали всех этих индейцев жуткими и неисправимыми дикарями – все на одно лицо. Но Джереми знал все особенности и потратил на изучение их обычаев немало времени. Именно поэтому он так часто предупреждал ее о том, что команчи могут быть очень опасными и вести себя как самые настоящие дикари. Правда, он всегда добавлял, что при этом они необъяснимо горды и чрезвычайно независимы в своих поступках.

Только сейчас она поняла, что в вигваме достаточно тепло, несмотря на недавний проливной дождь и сильные порывы ветра. Эти команчи очень хорошо приспособились к условиям жизни и прекрасно устроили свои походные жилища, которые надежно укрывали их от ветра и дождя. Словом, они знали, как можно выжить на этой не очень гостеприимной земле. А самое ужасное – они были хорошими знатоками по части издевательств над своими пленниками.

От этой мысли по ее телу пробежал холодок и пробила мелкая дрожь. Он был от нее на расстоянии нескольких футов и возвышался как гранитная скала. Еще секунда – и он приблизится к ней вплотную. А потом она увидит над собой его краснокожее лицо, блестящие от красноватого света костра глаза и наконец-то узнает, зачем он сюда явился.

– Ты! – вскрикнула она от неожиданности, подняв голову.

Он медленно подошел к огню, а она, онемев, уставилась на него, боясь пошевелиться и не веря своим глазам. Тусклый огонь слегка осветил его лицо, еще больше подчеркнув гигантский рост и необыкновенную мощь мускулистых плеч. А в его глазах блеснули яркие изумрудные искорки. Она поняла, что этого человека обуревают эмоции, но пока еще не могла определить, какие именно.

Пока она продолжала недоуменно таращить на него глаза, он подошел поближе, протянул руки и поймал ее запястья. Затем он легко приподнял ее, поставил на ноги и притянул к себе.

– Завтра, мадам, я, может быть, умру за вас, – тихо сказал он глубоким и необыкновенно богатым обертонами голосом, тщательно выговаривая каждое слово.

В этот момент ей почудилось, что сильное эмоциональное напряжение, которое она уже успела заметить в его глазах, тут же передалось на кончики его пальцев, державших ее руки стальным захватом.

– Завтра я могу умереть, – продолжал он шептать, обдавая ее теплом своего дыхания и осыпая жаркими поцелуями ее лицо. – А сегодня ночью…

– Господи! – взмолилась она, когда ее губы на мгновение оказались свободными.

Жар страсти уже вовсю полыхал в ее теле, и оно конвульсивно подергивалось, как будто под ударами тока. Он проникал во все поры, во все потаенные углы, оставляя после себя выжженную пустыню. Она одержимо пожирала его глазами, не в силах отвести их в сторону.

Он все-таки пришел за ней.

Не долго думая, она обвила руками его широченные плечи и прильнула к мускулистой груди. Он погрузил ладони в ее пышные волосы и немного отстранил от себя, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Жизнь и смерть. Сделай так, чтобы они были достойны друг друга, – задумчиво произнес он, с трудом сдерживая свой страстный порыв.

Она долго смотрела на него, как будто раздумывая над его словами, а он, не дождавшись ответа, обхватил ее руками и повалил на шкуру бизона.

– Отдайся мне! – почти приказал он осипшим голосом.

Какое-то мгновение она смотрела на его красивое лицо и даже хотела прикоснуться к нему рукой, но силы, казалось, окончательно покинули ее. А он тем временем лихорадочно стаскивал с себя рубашку, затем швырнул в сторону брюки и улегся рядом с ней, прижавшись всем телом. Он был огромным и совершенно фантастическим в тусклом мерцании слабого огня, напоминая древнюю статую из золота. Его руки ловко скользили по ее телу и вскоре освободили ее от одежды, которую так любезно дали ей женщины из племени.

Не успела она опомниться, как оказалась совершенно голой и прижатой к его пышущему жаром телу. Уголки его губ покривила самодовольная ухмылка.

– Не сопротивляйся, Криста! Отдай мне все, что у тебя есть! Все без остатка!

Глядя на него в тусклом свете затухающего костра, она вдруг почувствовала острую боль, – словно он вонзил клинок прямо в сердце.

Она всегда выигрывала все свои сражения и не покорилась даже этому человеку. Более того, она фактически предала его и именно благодаря ее упрямству они оказались на этой Богом забытой земле, в этой глухомани, из которой теперь не знали, как выбраться. И все же он пришел к ней, несмотря ни на что.