Сабрина Йорк - Спасенная горцем

– Он выглядит очень старым, – пробормотал Александр ей на ухо.

– Так и есть, – кивнула Лана. – Он очень древний.

Герцог ничего не ответил, он глядел на сверкающее золото и дрожащими пальцами обводил резьбу. Погладил камешек на конце кулона.

Глаза Дугала блестели.

– Это тот самый? – тихо спросил он. – Тот, что вы искали?

– Тот самый, – пролепетал Кейтнесс со вздохом. – Он и есть.

– Что именно? – уточнил Александр.

– Часть Креста. Того, о котором я тебе рассказывал.

– Какого Креста? – заинтересовалась Ханна, отодвигаясь. Герцог неохотно отпустил кулон, продолжая жадно пожирать его глазами.

– Креста Макалпина. Того, что принадлежал моим предкам. Филипп Длинноногий разломал его и бросил в море. С тех пор на нашей семье лежит проклятье.

Александр покачал головой:

– Как вы можете быть уверены?

– В замке есть изображение Креста. Он очень необычный. Я его искал. Искал всю жизнь. – Лицо герцога осунулось, глаза покраснели. – Мой долг соединить части Креста, – прошептал он. – Можно мне… получить его?

Ханна посмотрела на Лану, которая склонила голову набок и пристально смотрела на герцога.

– Не думаю, – ответила она наконец.

– Простите? – ахнул герцог.

Лана похлопала ресницами.

– Он находился в моей семье на протяжении многих поколений. И мне вовсе не хочется его отдавать.

– Мисс Даунрей, по-моему, вы не совсем понимаете значение этого Креста.

– Ошибаетесь, я все понимаю. Поправьте меня, если ошибусь. Это часть Креста Макалпина. Того, который, по вашему убеждению, может снять проклятье с вашей семьи, – если такое проклятье вообще существует, – и, вероятно, по вашему мнению, может спасти вам жизнь. Все верно? – мило улыбнулась она.

– Абсолютно, – заверил герцог.

Ее глаза блеснули коварством.

– Насколько сильно вы его хотите?

– Он мне очень нужен, – твердо ответил Кейтнесс.

– Превосходно, – объявила Лана. – В таком случае мы, наверное, можем обсудить условия.

– Условия? – У него задергалась щека.

– Да. Важнее всего, чтобы вы согласились пересмотреть решение насчет огораживания земель Даннета и Реея.

Святый боже!

Александр во все глаза смотрел на Лану, женщину, которая до этого момента всегда казалась ему очаровательной, скромной и… покорной. Но она вовсе не была такой. Он понятия не имел, что Лана способна быть настолько безжалостной.

Кейтнесс откинулся на спинку стула и пронзил Лану устрашающим взглядом. Но она ничуть не испугалась, наоборот, послала ему жизнерадостную улыбку. Это не было признаком слабости. Скорее признаком уверенности в себе.

Но и Кейтнесса было не так легко сломить.

– Дорогая моя, я герцог.

– Мне это известно.

– Вы сознаете, сколько у меня власти над вами? Вашим положением? Вашим существованием? Самой вашей жизнью?

– Ваша светлость! – Лана пожала плечами и презрительно фыркнула. – Вы не можете угрожать мне!

Ноздри герцога раздулись:

– Я герцог!

Лана сузила глаза. Очаровательное, скромное и покорное выражение лица улетучилось, как по мановению волшебной палочки, сменившись жестким и холодным.

– У вас нет власти надо мной. Вы уже угрожаете всему, что я ценю в этом мире: моей семье, моему клану, моему образу жизни. У меня не осталось ничего, кроме этого кулона, но я скорее швырну его обратно в море, чем отдам человеку, который намерен разрушить жизни тех, кого я люблю.

Кейтнесс сжал губы и уставился на нее. Она ответила упрямым взглядом. Он, очевидно, пытался отыскать ее слабости, но слабостей не было. Магнус упоминал, что все его дочери обладают твердым характером, но по правде говоря, до этой минуты Александр ничего подобного в Лане не замечал. Очевидно, она не выказывала упорства, пока не возникла необходимость, и теперь разыгрывала партию с искусством опытного фехтовальщика. У герцога не было ни единогошанса.

– Я мог бы просто взять его, – вздохнул наконец Кейтнесс.

– Никогда.

– Почему вы так уверены?

– Ваша мать сказала, что вы человек чести. А человек чести не опустится до такого насилия.

Кейтнесс замер.

– Моя мать?

– Да. Лилиас.

Герцог побелел и долго молчал, прежде чем с его губ сорвалось нечто, вроде смеха.

– Вы, мисс Даунрей, нечестно играете.

Лана снова похлопала ресницами.

– Жизнь вообще несправедлива.

– Да, это так.

Герцог задумчиво повертел в руках вилку, прежде чем очень тихо сказать:

– Если я смогу соединить части Креста и снять проклятье, мне будет ни к чему огораживать земли.