Дебора Мей - Аромат жасмина

– Ну, разумеется. Очень влиятельных! – слегка криво усмехнувшись, перебил ее незнакомец.

– Она будет меня искать! – дала ему понять.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – проговорил мужчина. – На поиски такой красивой девушки твоя мать снарядит целый отряд полицейских. И сутенеров… – он покачал головой. – Нет, девочка, тебе не следует возвращаться к ним. Я подобрал тебя на улице, чтобы избавить от того безнравственного образа жизни, который ты ведешь. Я хочу помочь тебе. У тебя лицо ангела, и тебя еще можно исправить…

– Но я не сделала ничего такого, чего можно стыдиться, – проговорила Элиза. Насупившись, она смотрела на своего похитителя исподлобья, не понимая, в чем он ее обвиняет.

Мужчина печально взглянул на нее и снова покачал головой, давая понять, что не верит ее словам.

– Не надо лгать, девочка, – тихо сказал он. – Тот факт, что ты в такую ночь гуляешь по улицам совершенно одна, ясно указывает на твое ремесло. К тому же, я видел, как ты выскочила из переулка, за которым закрепилась дурная слава. Наверно, тебе удалось сбежать из дома, где полно таких же несчастных девушек. У тебя нарядное платье, следовательно, ты считаешься еще лакомой новинкой. Но это ненадолго, очень скоро от твоей красоты не останется и следа. Покайся, чтобы спасти свою заблудшую душу. Ты еще можешь вернуться на праведный путь.

– Я вовсе не сбивалась с пути и не считаю свою душу заблудшей! – возмущенно воскликнула Элиза. – Разве вы не видите, что я – приличная девушка?

– Какое искреннее негодование! – усмехнулся мужчина. – Но подумай сама: разве можно поверить, что девушка из приличной семьи гуляет без сопровождения по ночным улицам?

– Но это действительно так! – чуть не плача, доказывала Элиза. – Почему вы мне не верите? Как вы смеете оскорблять меня?

– Потому что забочусь о твоей безопасности, дитя мое, – он облокотился на камин и с жалостью взглянул на девушку.

– А я еще раз повторяю, что вы ошибаетесь, – горячо заговорила девушка. – Я не отношусь к числу падших женщин.

Но по лицу мужчины было видно, что он не верит ни единому ее слову.

– Большинство уличных женщин не считают себя падшими, – с горечью в голосе сказал он. – Они думают, что таким образом помогают своей семье выжить. Но это глупое самооправдание, – мужчина покачал головой и с грустью заметил: – А ты очень хорошенькая. Если привести тебя в порядок, ты станешь настоящей красавицей. Нежная кожа, чувственные глаза… С тобой, видимо, пока что хорошо обращаются, дают волнующие обещания и говорят нежные слова… Но пойми девочка, – все это недолговечно! Очень быстро твое очарование померкнет. Подумай: что у тебя останется тогда? Подорванное здоровье и иссушенная душа.

Неожиданно его слова ранили Элизу в самое сердце. Какая разница между женщинами, одна из которых продает свое тело за жалкие гроши на улице, а другая – в обмен на роскошную жизнь в богатом особняке?

Служанка прервала их беседу и тягостные размышления Элизы. Она поставила на стол кофейник, сливочник, фарфоровую чашечку с блюдцем и плетеную корзиночку с пышными булочками, от которых шел восхитительный запах яблок и корицы. Хозяин дома предложил девушке угощаться и присел с другой стороны стола.

– Бедное дитя, я понимаю, как тебе тяжело. Бог мой, страшно представить, что твоя собственная мать продала тебя! Эта мысль приводит меня в ужас. Девочка, никогда и никому не позволяй разрушать свою жизнь. Ты достойна лучшей участи, чем твоя пропащая мать.

Услышав эти слова, Элиза поперхнулась и, закашлявшись, дрожащей рукой поставила чашку с горячим кофе на стол. Как убедить этого доброго человека в том, что она думает точно так же и именно поэтому оказалась ночью на улице?..

– Поверьте… Я всего лишь три месяца назад вернулась домой из пансиона, – Элиза отчаянно пыталась объяснить своему собеседнику его ошибку. – Но кое в чем вы правы. Моя мать – любовница знатного человека, и она решила, что я должна пойти по ее стопам… принять покровительство одного титулованного господина. А я отказалась. И сбежала из дома.

В глазах мужчины промелькнуло легкое удивление, он окинул пристальным взглядом лицо Элизы и ее одежду, но тут же вновь нахмурился:

– Это мало что меняет. Все та же проституция, только обернутая в красивые одежды и нарядные побрякушки. Хладнокровная сделка, в которой мужчина расплачивается деньгами, а женщина – душой! А навязывать развратную жизнь собственному ребенку еще более отвратительно и низко! Назови мне имя своей матери, – внезапно потребовал он. – Я позабочусь о том, чтобы ее подвергли всеобщему осуждению.