Элизабет Чедвик: Сокровища короля

Их семья давно и успешно вела дела с монастырем святой Екатерины. Родная сестра дедушки, родившаяся с ним в один день и умершая два года назад, до самой своей смерти выполняла в монастыре обязанности ризничего; одна их дальняя родственница, ныне настоятельница бенедектинской обители неподалеку от Линкольна, принимала там постриг. Очередную послушницу из семьи Уиверов в монастыре примут с распростертыми объятиями. И мать настоятельница несколько раз намекала на это дедушке, но тот, внимая мольбам внучки, оставлял ее предложения без ответа. Однако Найджел рассуждал иначе. Мать Мириэл, будучи женщиной молодой и здоровой, могла выносить целое поколение его собственных детей, так зачем же обременять себя незаконнорожденной дочерью какого-то проходимца?

Мириэл устроила для себя уютное гнездышко в ворохе вонючей жирноватой шерсти и легла, свернувшись клубочком. Раз уж ей придется с утра до ночи ползать на коленях в холодной часовне, она станет молить Бога, чтобы он наслал мор на стада отчима.

– Мор, мор, мор, – бубнила она сквозь зубы как заклинание. В конце концов, слова потонули во всхлипе, и она разрыдалась.

С наступлением вечера свет сквозь щели перестал проникать, и Мириэл окутала темнота. Никто не принес ей еды или питья, никто не попытался утешить. Лишь раз снаружи дернулся засов, когда кто-то пришел проверить, крепко ли заперта дверь. Затем она услышала шорох удаляющихся в сторону дома шагов. Мириэл – хрупкая фигурка, затерявшаяся в глубине огромного сарая, – закрыла глаза, ища забытья во сне.

Восточное побережье Англии, октябрь 1216 года

Из-за густого белого тумана уже в шаге от повозки ничего нельзя было разглядеть. Николас де Кан был уверен, что затеряется в обволакивающей пелене, как блоха в одеяле, если сумеет выпутаться из пеньковых веревок, стягивающих его запястья и лодыжки. Люди, к которым он попал в плен, не станут тратить драгоценное время на его поиски. Несмотря на все его связи, он для них – мелкая рыбешка, пойманная в сеть так, на всякий случай – вдруг пригодится.

Что ж, он их разочарует, ибо они уже забрали все ценности, что у него были: дряхлеющую лошадь, ржавую кольчугу и довольно приличный старый меч, доставшийся ему в наследство от отца. Без доспехов и коня он – обычный молодой человек двадцати трех лет от роду, не имеющий родственников, которые могли бы внести за него выкуп, да и вообще не имеющий ничего за душой, кроме ненависти к королю Иоанну, [1]разорившему и уничтожившему семью Канов.

Николас попробовал зубами развязать узлы, но веревка не поддалась: его поработители хорошо знали свое дело. Неудача его не расстроила, и, поскольку заняться все равно было нечем, он повторил попытку. Вокруг в клубах надвинувшегося с моря тумана вырисовывались неясные очертания других повозок и группы вьючных пони. В нос бил соленый запах илистых наносов, хотя ни воды, ни береговой полосы Николас не видел.

Ночь они провели на берегу реки Уэлстрим у селения Кросс-Киз, а поутру, пока не начался прилив, приготовились пересечь туманный залив Уош. Переправляться решили в самом узком месте.

– Не развяжешь, парень, не старайся, – беззлобно бросил ему возница Аларик, неожиданно выступая из тумана. Его шерстяной капюшон заиндевел, в бороде искрились прозрачные капли. – Я свое дело знаю. Скольких цыплят перевязал на своем веку! – Осмотрев по-хозяйски повозку, он забрался на козлы и взмахнул вожжами.

– Что ж, хоть попытаюсь, – весело отозвался Николас, понимая, что не следует грубить приставленному к нему охраннику. Тот оказался по-своему порядочным человеком: позволил Николасу оставить свой плащ, защищавший его от холода, а утром угостил горячей похлебкой и элем, хотя вовсе не был обязан кормить пленника.

– Ну и дурак. – Аларик глянул на Николаса и рукавом почесал нос – Нам нет нужды гоняться за тобой с луками и собаками. Моргнуть не успеешь, как уйдешь под зыбун.

Николас пожал плечами.

– Если эта дорога так опасна, зачем же вы потащились по ней обозом? Ехали бы кружным путем, как король Иоанн и остальные войска.

– Опасности никакой нет, если знаешь, куда идешь, – угрюмо ответил Аларик. – Здесь проложена гать, и с нами проводник. Хоть и медленно двигаемся, все одно к ночи доберемся до Суайнсхедского аббатства почитай вместе с авангардом. – Устремив взгляд на дорогу, он цокнул языком, подавая знак лошади, и повозка рывком тронулась с места.

Николас откинулся на мешки с зерном – такой же груз, как и он сам. Пристально всматриваясь в туман, он различил едва заметные силуэты ступающих следом вьючных пони, груженных сундуками и корзинами. Пар, вырывавшийся из лошадиных ноздрей, смешивался с плывущим туманом. Возле пони маячила темная тень погонщика в широкополой шляпе и тяжелой накидке.