Николь Джордан - Огонь желания

– Торн! Где вы? Торн!

Глянув за спину Венеры, он увидел, как сквозь толпу проталкивается молодой человек. Торн узнал в нем Лоренса Карстера, одного из своих давних знакомых. Лоренс кичился тем, каким модным денди он был, но сейчас его галстук сбился набок, дыхание было прерывистым, как будто он пробежал значительное расстояние.

– Торн, вам нужно немедленно идти! – В глазах стояло страдание. – Это касается Натаниеля… С ним… Он…

– Отдышитесь и расскажите, что произошло. Что случилось с Натаниелем?

– С ним… О Господи Боже… Нат мертв.

Не поняв смысла сказанного сначала, Торн просто уставился на Лоренса, однако тут же почувствовал, как пальцы Венеры впились ему в плечо. Глянув на нее, он увидел, как бледность залила ее лицо.

«Это, должно быть, какая-то ошибка», – ошеломленно подумал он.

Не может быть, чтобы его друга убили.

– Мертв? – повторил Торн чужим охрипшим голосом.

– Удар кинжала… Между ребер. В аллее рядом с Сент-Джеймс-стрит. – Голос Лоренса прервался. – Похоже на ограбление. Тело все еще там. Я вызвал караул. Но вы должны туда поехать, Торн.

– Да, – еле слышно сказал виконт, поднимаясь из-за стола.

Ледяной холод ночи пронизывал насквозь его элегантный вечерний туалет, но сейчас, торопливо шагая по темным улицам в сторону Мейфэра, Торн едва ли обращал на это внимание, Миновав несколько кварталов, Лоренс свернул на Сент-Джеймс-стрит, а потом в темную грязную аллею.

Сердце тяжело колотилось, и Торн невольно замедлил шаги.

Впереди в воздухе виднелся мигающий свет масляного фонаря, а несколько свидетелей наклонились над лежащей навзничь фигурой. Несмотря на внутреннее сопротивление, виконт заставил себя подойти ближе, пока не оказался рядом с телом друга. Ему не составило труда узнать Натаниеля.

В отчаянии Торн опустился на колени.

Вечерний плащ Натаниеля был распахнут на груди, так же как сюртук и парчовый жилет. Белая сорочка на груди стала темной от крови.

Трясущимися пальцами Торн дотронулся до горла Натаниеля там, где сбоку должна была биться артерия.

– Кошелька как не бывало, господин, – пробормотал кто-то.

«Пульса тоже нет».

Господи Боже! Натаниель выглядел таким, черт побери, умиротворенным, словно он отсыпался после ночи или двух непрерывного кутежа.

Торн почувствовал, как мука рвет его на части. Руки сжались в кулаки, из горла рвалось рыдание. Натаниеля не стало. Это было непреложно.

– Что будем делать с телом, милорд?

Торн не в силах был ответить. Он ощутил, как Лоренс опустился на колени рядом и сказал дрожащим голосом:

– Надо сообщить семье. Господи, его сестра будет безутешна.

Как в тумане, Торн кивнул в ответ. У Натаниеля остались младшая сестра и кузина, вспомнил он.

Сейчас тем не менее он не мог думать о будущем или обсуждать судьбу семьи Натаниеля. Сейчас он не мог думать ни о чьей-то другой боли. Собственное горе было слишком велико, чтобы вынести его.

Остров Кирена

Март 1815 года

Вдруг так захотелось написать это прекрасное обнаженное тело на фоне черно-смоляного моря.

Почувствовав, как заколотилось сердце, Диана Шеридан не отрываясь наблюдала за захватывающим дух видением, когда Кристофер Торн поднялся в легкой пене волн.

Залитая солнцем бухточка под обрывом представляла собой маленький пляж, один из многих, скрывавшихся вдоль живописно изрезанной линии берега. Сцена прекрасно легла бы на полотно, в этом Диана не сомневалась. Золотая линия песка с пальмами тут и там… Белеющие скалистые уступы, вытянутые навстречу безбрежной пенной дали Средиземного моря… Слепящее великолепие солнечного света. Но именно мужественность сильного тела, блестевшего от морской воды, привлекала ее больше всего.

Диана облизнула пересохшие губы.

Только однажды они виделись с лордом Торном, и то давно, несколько лет назад. Уже тогда она оценила его красоту, но сейчас она была просто покорена его физическим совершенством. Не в силах ничего поделать с собой, Диана рассматривала его тело, такое желанное и с точки зрения художницы, и с точки зрения обыкновенной женщины.

Ей еще никогда не приходилось видеть полностью обнаженного мужчину, рисовать тоже не доводилось. Она практиковалась в анатомии человека, маслом копируя наброски и картины известных художников, а также изучая пластику античной скульптуры. Но полотна не оживали, а статуи были холодны и безжизненны. Не то что этот мужчина.