Карен Рэнни: Обещание любви

Сначала Алисдер осмотрел овец, осмотрел внимательно, не торопясь. На вид животные крепкие, здоровые, однако их шерсть должна быть золотой, чтобы компенсировать неожиданную утрату его свободы.

Впрочем, как только Алисдер вскарабкался на остов недостроенной прядильни в деревне, где проживали фермеры, он забыл обо всем, кроме благополучия своего клана.

Фермерам необходим доход. Твердый и постоянный, который не пострадает от чрезмерных налогов или войны. Они скрестят лейстерских овец, которых привел в замок Малкольм, с местной черномордой породой и получат потомство с более длинной шерстью. В результате появится возможность производить прекрасную шерстяную ткань. Англия дорого платит за ирландское полотно, и Алисдер уже давно дал себе слово, что она будет не меньше платить и за шотландскую шерсть.

Он прибивал доски, составлявшие решетку для крыши, и не думал ни о чем, кроме работы. Но Малкольм позаботился о том, чтобы он не забыл о своей новой жене.

С высоты двадцати футов Алисдер видел, как по направлению к строящейся прядильне идет Малкольм в сопровождении англичанки. И не просто идет, а останавливается у каждого домика и знакомит их обитателей с Джудит. По взглядам, которые они бросали в его сторону, Алисдер представил себе, что там говорят. Весть о его новой жене распространилась по деревне за считанные минуты.

Черт бы побрал Малкольма!

Алисдер посмотрел вниз на женщину, залитую ярким солнечным светом. Темнота сослужила ей плохую службу. Сейчас в ее волосах играло солнце, они отливали золотом и медью, уже не казались тусклыми и бесцветными, как в сумерках. Она была выше, чем большинство женщин его клана, и, хотя отличалась худобой, грудь так и выпирала из выреза платья. За то, чтобы потрогать такую грудь, мужчины наверняка отдали бы последнюю монету.

«В ее лице читается какое-то обещание», – подумал он, наблюдая за ней с бесстрастностью лекаря. Кожа ее была бледна до прозрачности. Лицо слишком худое с широкими скулами, аристократически прямой нос, полные бледно-коралловые губы.

«У нее черные глаза, – с удивлением заметил он, когда она подняла голову и посмотрела на него вверх, сжав губы. – Нет, синие. Темно-синие, как штормовое море».

Алисдер подтянул к себе длинную лестницу, ступил ногой на верхнюю перекладину и ловко спустился вниз, напоследок перепрыгнув сразу через три ступеньки. Приземление отдалось в голове неприятным колокольным гулом.

Чем ближе он подходил, тем больше волновалась Джудит.

Накануне в сумерках она толком не разглядела его. Только почувствовала длинное, крепкое тело, когда он помогал ей спешиться. То, что она увидела сейчас, внушало тревогу.

Алисдер Маклеод был крупным, высоким мужчиной. Штаны, заправленные в сапоги, подчеркивали мощные мускулы широко расставленных ног. Белая рубашка, с распахнутым воротом и закатанными до локтей рукавами, не скрывала сильных рук и широких плеч.

Он с легкостью мог переломить ее пополам.

Джудит сделала крошечный шаг назад, а он улыбнулся. «Лучше бы он был уродом», – подумала Джудит. Она обвела взглядом его мощную шею, выступающую из распахнутого ворота рубашки; решительный, упрямо вскинутый подбородок с небольшой ямочкой; красиво очерченные губы, подрагивающие от сдерживаемой улыбки; нос, о который она стукнулась вчера головой, и, наконец, глаза: карие, с золотыми искорками. Сейчас в солнечном свете они сияли скрытой глубиной, как самого лучшего качества бренди сияет в блеске сотен свечей, и смотрели на нее с прямотой, от которой захватывало дух. Волосы у него были черные, длинные и вьющиеся. Он отбросил их с лица нетерпеливым движением сильной руки.

Джудит поежилась.

– Так страшно? – спросил Алисдер, закончив молча рассматривать ее, и по какой-то необъяснимой причине почувствовал себя очень неуютно. С чего бы ей пугаться? У всех бывают трудные времена, однако он сейчас чист, насколько возможно при данных обстоятельствах. Он бреется каждое утро, каждый день меняет одежду, чистит зубы крошечной щеточкой, которую макает в специальную соль, часто моется, даже если ванной служит морской залив.

Он сердито посмотрел на нее, но она не отвела взгляда. Члены клана стояли поблизости и тихо переговаривались. Малкольм, будь он неладен, улыбался.

– Я не хочу быть твоей женой, – сказала Джудит ясным звенящим голосом.

«Наверное, ее слышно в Эдинбурге, – подумал Алисдер. – И выговор у нее чересчур английский». Он почувствовал, как напряглись и замерли все вокруг.