Линда Уинстед - Поймать молнию

Ренате вся эта сцена показалась бы смешной, если бы она обращала на что-либо внимание. Один из парней уронил маленький сундучок, и все содержимое разлетелось по тротуару. Парень извинялся, все старались помочь, наступая на предметы одежды и чуть ли не сражаясь за право вновь собрать сундук. В конечном итоге сборы заняли в два раза больше времени, чем было нужно.

Кучеру дилижанса предложили пообедать, и, хотя он пытался отказаться, настаивая на том, что должен придерживаться расписания, его проводили в отель, обещая настоящий обед: жареное мясо, горячий хлеб, зеленые бобы и сдобренный маслом картофель. В конце концов его уговорили, пообещав пироги двух сортов.

Рената наблюдала за нетерпением родителей. Казалось, их не волновало то, что жизнь ее разбита, что, прощаясь с друзьями, она не могла улыбаться. По крайней мере, у Персиваля хватило милосердия не казаться таким нетерпеливым и не уезжать с облегчением, как ее родители. Похоже, он был так же удручен, как она.

Персиваль не сводил глаз с Ренаты. Вот она три раза обнимает Фелисию Коллинз и сквозь слезы прощается с ней, потом с владельцем магазина и его насупленной женой. Горожане оставили его в покое, открыто игнорируя его, но он в общем-то и не возражал.

Он настолько привык, что его не замечают, что даже вздрогнул, когда с ним заговорил Габриэль.

– Ты, наверное, большой счастливчик, англичанин! – тихо сказал фермер. В голосе его не было и намека на поздравления.

Персиваль высокомерно приподнял бровь:

– Вы так считаете?

Габриэль прислонился к шесту, поддерживавшему навес, который затенял тротуар. Поза его была обычной, однако свирепый взгляд вызвал у Персиваля желание отступить, хотя он этого, разумеется, не сделал.

– Еще бы. Вы же выиграли. Она едет с вами. – Габриэль произнес это по возможности небрежно.

Персиваль глубоко вздохнул, поворачиваясь к фермеру.

– Я выиграл, говорите вы? – хриплым шепотом, предназначенным только для Габриэля, спросил он. – Посмотрите на нее. Посмотрите на нее! – настаивал он, поскольку Габриэль все так же смотрел на него.

Габриэль посмотрел поверх плеча Персиваля на кузину своей сестры. Она выглядела ясно несчастной. И хотя она пыталась скрыть это, все было бесполезно.

– Я выиграл. Она разведется с вашим другом и выйдет замуж за меня, это верно. Но что я выиграл? – меланхолически спросил Персиваль. – Где этот проклятый олух?

Две маленькие девочки, абсолютно одинаковые, начиная с темных головок, и кончая голубыми платьицами и специально сшитыми ковбойскими башмачками, которые им подарил дедушка, – приплясывали возле Ренаты. Сэм и Аликс, трехлетки, сжимали в руках мятные палочки и скакали с неистощимой энергией, которая бывает только у таких малышей. Лишь они вызывали у Ренаты улыбку, хотя и печальную.

Мелани прогнала дочурок прочь и просунула руку под локоть Ренаты.

– Знаешь, ты можешь остаться с нами, – тихо предложила она. – Зачем тебе так быстро уезжать?

– Мне надо, – невесело отозвалась Рената. Она не хотела объяснять Мелани причины. Ее кузина никогда не поймет, почему Рената считала себя обязанной помочь отцу. Рената не хотела, чтобы Мел ей сочувствовала, и уж конечно, не желала, чтобы кузина устроила сцену по поводу ее отъезда из Серебряной Долины. А она бы устроила, если бы узнала, почему Рената собирается замуж за Персиваля.

– Здесь мне не место, Джейк сам сказал мне об этом.

Мелани фыркнула.

– Джейк – дурак. Клянусь… А, кстати, где он? Разве ему не надо быть здесь?

Рената не отвечала на вопросы кузины и отнесла свою меланхолию к деликатному положению, а кроме того, – к грусти расставания с новыми друзьями, которых она завела в Серебряной Долине. Ей теснило грудь: то была какая-то непривычная тяжесть, и Рената не знала, пройдет ли она когда-нибудь.

И все же она не могла отнести это к Джейку. Он не любил ее, не хотел, чтобы она была рядом. С первой минуты, как они встретились, он пытался выжить ее из Серебряной Долины… и наконец преуспел в этом.

Рената отошла от толпы, стоявшей возле дилижанса. Отец ее нетерпеливо расхаживал, а мать яростно обмахивалась веером. Проповедник, обвенчавший ее и Джейка, стоял у края толпы. Его бледное лицо было печально. Дженни Бойль рассказывала рецепт своего белого пирога Алисе Кларк, а Фелисия Коллинз и ее мать были полностью поглощены тихой беседой. Персиваль поддерживал оживленный разговор с Габриэлем, а Мелани гонялась за дочерьми. Собравшиеся перед главным магазином мужчины болтали о погоде, и на миг Рената почувствовала, что на нее не обращают внимания.