Дженис Лэйден: Нечаянная страсть

Джастин Троготт, виконт Роан, с подчеркнутым спокойствием потягивал кларет, бесстрастно глядя на противника. На верхней губе и на лбу Лэндона, уставившегося в свои карты, блестели капельки пота. Помедлив, Лэндон провел рукой по волосам, когда-то черным как смоль, а теперь заметно тронутым сединой, и сделал знак проходившему мимо официанту, принести еще бренди. Виконт чуть заметно покачал головой. Томас Лэндон вел себя как глупец, ибо каждый его ход был на руку виконту. Все видели, что Лэндон роет себе могилу, делая слишком крупные ставки и бездумно напиваясь в ситуации, требующей ясности мысли. Инициатива принадлежала Лэндону, желавшему хоть немного отыграться, и Роан не стал его отговаривать. Он уже несколько лет подряд неизменно выигрывал у Лэндона одну часть состояния за другой, расчетливо разоряя его. Теперь это стало явным и неизбежным.

В сущности, подготовить этот крах не стоило большого труда. Лэндон, страстный картежник, отличался исключительной обязательностью. Каждый мог равнодушно наблюдать, как он проигрывал остатки своего состояния в том или ином игорном заведении, но только не виконт Роан, имевший неотложные долги. Он хотел точно знать, что сам останется в выигрыше, впрочем, это выглядело вполне невинно. Свет ничуть не осуждал его, а мести кого-нибудь из семьи Лэндона бояться ему не приходилось, поскольку тот не имел прямого наследника мужского пола. Две же его дочери-школьницы не смогли бы опротестовать утрату фамильного поместья, перешедшего к их ближайшему соседу.

Если Роан и испытывал теперь угрызения совести оттого, что завладел поместьем, принадлежащим нескольким поколениям Лэндонов и граничащим с его собственным Роанбруком, то он подавлял их, как и все подобные чувства. Тем более что Лэндон своими руками разрушил его семью, погубил отца, мать и любимую сестренку Нелл – Нелл с ее золотистыми локонами, погибшую в четырехлетнем возрасте. Прошло столько лет, но он все так же живо видел ее личико… Отогнав эти терзающие душу воспоминания, Роан поставил на стол бокал, обвел рассеянным взглядом шикарную, но не слишком изысканную обстановку гостиной в «Уайтсе»: стены, обшитые панелями из мореного дуба, кожаные кресла с высокими спинками, пушистые ковры, в которых тонула нога. Даже едкий дым сигар не заглушал постоянно витавшего здесь аромата пчелиного меда, и казалось, вся атмосфера гостиной манила джентльменов зайти сюда и расслабиться. Но при всем величии этого зала, а также почтительности обслуживающего персонала здесь недоставало, пожалуй, мягкости тонов и сдержанности манер.

Возможно, именно поэтому вокруг углового столика, за которым уже много часов сидели Роан с бароном, собралось лишь четверо джентльменов. Они молчали и не выказывали никаких признаков волнения, разве что глубоко вздыхали при каждом очередном выигрыше виконта. «Мы, англичане, удивительно умеем подавлять свои эмоции», – подумал Роан, Каждый из мужчин в этом зале, где были заняты все столики, хорошо понимал, что у барона не осталось никаких шансов. Недальновидная, достойная сожаления опрометчивость Лэндона стала уже притчей во языцех. В общем-то, не происходило ничего необычного. Шла честная игра в пикет. В лучшем случае Лэндон был глупцом, в худшем – ничтожеством. Крайнее невезение осознавалось как неизбежность.

Роан полагал, что так думает каждый из собравшихся здесь джентльменов. Как говорили потом, его роль во всем этом была почти случайной. Однако Уикемскому аббатству, хотя и сильно обремененному закладными, предстояло перейти к Роану со всем движимым и недвижимым имуществом: картинами, мебелью, скотом, экипажами и даже деревьями, растущими на территории поместья баронов Лэндонов.

Часы пробили два раза, и Лэндон тревожно огляделся, но не увидел поблизости ни одного официанта.

– Не мешало бы немного передохнуть, верно? – проговорил он с жалким подобием улыбки.

Роан согласился. Ему хотелось, немного размять свои длинные ноги. Он не обратил, внимания на то, что, едва они поднялись и отошли от столика, за их спинами раздался приглушенный шепот.