Джил Лэндис - Приди, весна

Воскресенье, 1 декабря 1891 года

День выдался как нельзя более подходящий для бракосочетания.

Всего двумя днями раньше на Бостон налетел ураганный ветер с Атлантики, крепко вцепился в город и принялся безостановочно хлестать его своими ледяными ладонями. Но сегодня с утра температура неуклонно повышалась, золотые лучи солнца освещали заснеженные улицы, наводили блеск на черные лакированные экипажи, выстроившиеся в ряд перед домом Стормов на Бикон-стрит. Запряженные в экипажи лошади помахивали хвостами и нетерпеливо переступали с ноги на ногу, глядя в пространство в ожидании того момента, когда им придется везти своих хозяев домой.

В течение двух десятилетий с этим большим домом была связана жизнь семьи Стормов. Такой же осанистый и прочный, как и все другие дома в районе Бэк-Бэй, он своим внешним видом свидетельствовал о прекрасно налаженной жизни своих обитателей. Внутри это величественное сооружение из камня и кирпича было отделано гладкими как шелк панелями из ясеня и ореха, камины, зеркала, книжные шкафы были украшены картушами, завитками, резными консолями, потолку придавали нарядный вид лепные карнизы и медальоны.

В комнате на втором этаже этого внушительного особняка стояла у окна в нише девушка с волосами цвета меда, уложенными в высокую, на манер греческой, прическу, с синими, как дельфийский фаянс, глазами и созерцала экипажи внизу. На девушке было белое платье, созданное специально для нее Жаном-Филиппом Уортом, в котором она выглядела в высшей степени очаровательно и невинно. Флердоранж был прикреплен к ее фате, удерживая ее в нужном положении, и букетик тех же цветов был искусно закреплен на плече. Рукава платья, пышные сверху, ниже локтя облегали руку. Лиф платья сужался у пояса, создавая, как того требовала мода, впечатление осиной талии. Из-под юбки, доходившей почти до полу, лишь слегка виднелись белые шелковые чулки. Атласные банты украшали открытые туфельки, гармонирующие с белыми лайковыми перчатками.

Не спеша, словно в запасе у нее была целая вечность, Анника Марика Сторм отвела в сторону тюлевую занавеску и стала смотреть, как падают вниз прозрачные капли воды, образующиеся на концах свисавших с карнизов сосулек. Звук, производимый их равномерным падением, напоминал тиканье часов, отсчитывающих минуты. Спустя какое-то время Анника отвернулась от окна, и занавеска с тихим шелестом упала на место.

О предстоящем бракосочетании говорил весь Бэк-Бэй. Жених – красивый, богатый и по-настоящему любящий Аннику, происходил из хорошей семьи. Родители Анники одобряли этот брак. Сейчас собравшиеся в комнате для приемов на первом этаже члены семьи и друзья ожидали начала церемонии. В столовой все было готово к праздничному обеду, который должен был состояться после бракосочетания. В центре стола красовался украшенный цветами торт в три фута высотой. В библиотеке отца были выставлены всевозможные подарки – туалетные наборы, свадебные чаши, серебро, хрусталь, фарфор. Не была забыта ни одна мелочь.

Все было в полном порядке.

Все, за исключением одной вещи: Анника Сторм не была уверена, что ей хочется выходить замуж.

Эта неуверенность пришла к ней не вдруг. По сути дела сомнения одолевали ее уже в течение месяца, но каждый раз, когда она преисполнялась решимости обсудить все с Ричардом, он говорил или делал что-то настолько приятное, что вся ее решимость исчезала без следа и она могла лишь с удивлением спрашивать себя, отчего у нее вообще возникли какие-то сомнения.

Анника оглядела свою комнату с чувством, будто видит ее впервые. Комната, в которой по какой-то необъяснимой причине всегда царил беспорядок, сейчас была чисто прибрана. Одежда в количестве, явно превышающем необходимое – отороченные мехом костюмы, шелковые дневные платья, вечерние туалеты из тончайших изысканных тканей, нижние юбки из блестящего шелка, атласа, парчи, которым полагалось таинственно шуршать, шляпы, подобранные специально для каждого туалета, – была уложена в многочисленные чемоданы, сумки, саквояжи, шляпные коробки, которые Анника собиралась взять с собой в свадебное путешествие в Европу. Ни одной вещи не валялось теперь на кровати, не висело на ширме и не вываливалось из комода. Оглядывая комнату, Анника вдруг сообразила, что впервые за последние несколько лет видит обивку из набивного ситца стоявшего в углу кресла.