Кристина Дорсей: Море желания

В ответ на это Меридит резко выпрямилась.

– До тех пор, пока вы не сообщите мне своих истинных намерений, мы с места не сдвинемся. Только не повторяйте, ради Бога, эту вашу сказочку о том, что вам от моего отца ничего не нужно – я все равно не поверю.

– А я этого и не говорю, – спокойно заметил Джайред. – Я говорил лишь о том, что деньги здесь ни при чем.

– Тогда что же?

Да, стыдливости в этой девице не было и в помине!

– Может быть, вы прежде все-таки зададите этот вопрос вашему отцу?

– Я задала его вам.

– А я, леди Меридит, вам отвечать не собираюсь. – Джайред смотрел на девушку полный надежды, что такой ответ положит конец этому нелепому допросу. Однако девица и глазом не моргнула и продолжала смотреть на него ясными глазами, напоминавшими ему полуденное небо родной Каролины.

Меридит же лихорадочно соображала, что делать дальше. Дать ему денег и покончить со всем разом? Но денег у нее как раз не было, да к тому же он, кажется, в них и в самом деле не нуждался. Но что же, в таком случае?

Она перевела дыхание.

– Вы, судя по выговору, житель одной из наших южных колоний, не так ли?

– Вы весьма проницательны. – Слух у этой барышни оказался не менее острым, чем язычок. Джайред действительно был родом из Чарлзтауна в Южной Каролине, хотя и провел большую часть сознательной жизни в открытом море, и уж никак не думал, что его протяжно-ленивый южный акцент до сих пор сохранился.

– Кое-кто может очень заинтересоваться, что делает в Англии уроженец колоний в самый разгар противостояния.

– Кое-кто конечно может, – согласился Джайред, – Однако место рождения никогда еще не играло решительной роли в политике.

Честно признаться, он и в самом деле никогда не был горячим патриотом своей страны – он только-то и сделал, что там родился. Нет. Джайред Блэкстоун считал, что его преданность родине имеет куда более возвышенные основания. Тем не менее, замечание Меридит заставило его умолкнуть на некоторое время. Что ж, как не отвратительна ложь, но если не хочешь, чтобы эта сумасшедшая созвала сюда весь расположившийся невдалеке английский гарнизон, то врать все-таки придется.

– Вы слишком высокого мнения о моей особе, леди Меридит, – Джайред улыбнулся своей самой пленительной и погубившей уже немало женских душ улыбкой. – Я просто-напросто захотел нанести непродолжительный визит вашему отцу.

– На лодке? Ночью? В бурю? Или вы уже позабыли, что я видела ваше таинственное появление?

Немного нагнувшись и уперев локти в расставленные колени, Блэкстоун окинул девушку ледяным взглядом и, сам удивляясь своей наглой лжи, медленно и внятно произнес:

– Я прибыл в карете и прошелся по берегу.

Вряд ли девица помчится немедленно на улицу отыскивать эту мифическую карету, а завтра его уже здесь не будет.

– Неправда. Я видела вас на скалах чуть больше часа назад. Вы подплыли к берегу на лодке, которую потом вытащили на берег и спрятали.

– Дорогая леди, только сумасшедший мог заниматься всем этим в шторм, а я, как вы изволите видеть, пока еще в здравом рассудке и твердой памяти. Кроме того, если я не ошибаюсь, час назад было уже совершенно темно – слишком темно, чтобы разглядеть то, о чем вы мне сейчас нафантазировали. – Джайред мог поклясться, что на берегу в тот момент, когда он втаскивал лодку, не было ни души.

Меридит поняла, что дальнейшие разговоры будут только пустой тратой времени и ни одному из них не удастся ни убедить, ни обмануть другого. Ясно одно: этот человек лжет. Пусть даже улыбка его столь неотразима и очаровательна, пусть даже все его черты дышат благородством и мужеством, пусть даже она вынуждена признать, что он красив, хотя бы и грешной дьявольской красотой, – все равно он лжец.

Впрочем, дела это решительно не меняет. Ответа на свой вопрос она не получила, и теперь остается лишь надеяться, что все скоро объяснится само собой, ибо долго держать что-либо в секрете отец просто не способен.

Меридит встала, давая тем самым понять, что беседа окончена. Блэкстоун тоже поднялся, весьма надеясь, что смог-таки усыпить ее подозрения, хотя и не очень-то уверенный в этом. В глазах девушки явно сквозило недоверие, хотя она казалась сущим воплощением небесного ангела – кудрявые волосы, голубые глаза и разрумянившиеся от огня щеки.

Впрочем, обольщаться внешностью никогда не стоит, а значит, не стоит и оставаться здесь дольше, чем до завтрашнего утра. Провожая же девушку к двери, Джайред решил немедленно отправиться к лорду Альфреду и ни на одну минуту более не откладывать своего дела. Рано утром он должен быть уже далеко в море, если, конечно, дай Бог, уляжется шторм.