Барбара Картленд: Секреты прошлого

Минул уже год с той поры, как нога ее в последний раз ступала на землю Британии, и девушка с нетерпением ожидала возвращения.

— Мы не станем задерживаться в Дувре, — заявила тетя Эдит, когда карета уже подъезжала к вокзалу. — В Гастингсе я знаю одну приличную гостиницу, где мы и остановимся, перед тем как направиться в западную часть страны.

— В западную часть страны! — воскликнула Луэлла. — Но разве мы не поедем в Лондон на поезде из Инвернесса? А мне так хотелось пройтись по магазинам и полюбоваться столичными достопримечательностями.

— Нет, — негромко, но решительно отрезала графиня. — Лондон — первое место, где нас станет искать Коннолли. Нет-нет, мы должны сбить его со следа, и потому сначала отправимся в Корнуолл, а уже оттуда потом поедем на север, но только после того, как я сочту, что горизонт чист.

— Однако почему именно в Корнуолл, тетя?

— Потому что неподалеку от Буда живет моя хорошая подруга, с которой я давно не виделась. Я уже написала ей, чтобы она ожидала нашего прибытия. Отделаться от Франка Коннолли будет не так-то легко — как, впрочем, и от всякого одержимого. Я не обрету покоя до тех пор, пока мы не сядем на пароход и я не буду полностью уверена в том, что Коннолли нет на борту.

Экипаж остановился, кучер распахнул дверцу, и Луэлла увидела, что к ним спешит носильщик с тележкой для багажа.

— Да, чем скорее мы доберемся до Кале, тем лучше, — согласилась она, следуя за носильщиком. — От всей души надеюсь, что мы расстались с Франком Коннолли навсегда!

— Очень хорошо, Кеннингтон, — открываемся.

Рыжеволосый мужчина с аккуратно подстриженными усиками затянулся сигарой, дым от которой колечками завивался кверху, и еще раз взглянул на карты, поднеся их к самому лицу. Сидящий напротив него Дэвид, виконт Кеннингтон, вздохнул и небрежно швырнул свои карты на стол.

— Пара семерок, — с отвращением пробормотал он, видя, как его напарник придвигает к себе сложенные кучкой в середине стола монеты и банкноты. — Все, с меня хватит, старина.

— Как, ты выходишь из игры?

— Увы, боюсь, что так, — вздохнул виконт Кеннингтон, поднимаясь со стула. Проведя рукой по густым черным волосам, он с наслаждением потянулся.

Галстук с ослабленным узлом болтался у него на шее, когда он сгреб со стола маленькую кучку монет, лежавшую перед ним, после чего выпрямился во весь рост и подхватил сюртук, висевший на спинке стула.

— Что ж, в следующий раз тебе непременно повезет, — сказал лорд Чалмерс.

— В последнее время карты вызывают у меня отвращение, — устало отозвался виконт.

— Какой вздор, дружище. У тебя — всего лишь черная полоса, и тебе надо попытать счастья в чем-нибудь другом.

Виконт, вяло улыбнувшись, поправил галстук. Было уже два часа ночи, и он смертельно устал. Правда, при этом надеялся, что кучер его не уснул на облучке кареты, стоящей на Ганновер-сквер.

— Что ж, до встречи, Кеннингтон. Увидимся на следующий уикенд в «Реформе», да? Намечается небольшая пирушка со Стратфордами — женится их сын и наследник.

— Посмотрим. Спокойной ночи, Чалмерс.

— Спокойной ночи, Кеннингтон, и смотри, не разочаруй нас! Стратфорд чертовски огорчится, если ты не приедешь.

Виконт улыбнулся ему сквозь клубы сигарного дыма и начал застегивать сюртук, после чего направился к выходу, двигаясь с легкой, изящной грацией, выдававшей склонность к занятиям спортом, коим он увлекался в юности.

В Кембридже его считали звездой команды по регби, равно как и выдающимся гребцом.

Но те славные деньки давно миновали, как, впрочем, и страсть к архитектуре, которая, собственно говоря, и привела его в университет.

Многие из преподавателей виконта надеялись, что он станет успешным архитектором, между тем после возвращения в Лондон он лишь бездарно убивал время в игорных домах да клубах столицы.

Начало сезона принесло с собой множество развлечений — а ведь был еще и театр «Гейети» с его прелестными и доступными женщинами.

Виконт весьма разочаровал своего отца тем, что не выказал ни малейшего желания продолжить род и жениться. Собственно говоря, он прилагал все усилия к тому, дабы избежать подобной участи.

— Я не придаю особого значения любви как таковой, — однажды вечером за ужином в особняке лорда Честната заявил Дэвид своим приятелям. — Вполне естественно, каждый должен получать от жизни удовольствие. Но женитьба? Это для глупцов, лишенных права выбора в данном вопросе.