Кэтрин Гэскин - Сара Дейн

Внизу, при закрытых орудийных отверстиях, было темно и душно. Из этой полутьмы прежде всего ударяло в нос зловоние: непреодолимая вонь немытых тел, запах кислой пищи и воды, зеленой и кишащей живыми организмами. Зловоние тюрем пришло на борт вместе со ссыльными, и Эндрю казалось, что судну долго еще не удастся от него избавиться.

Тюремные отсеки были созданы за счет переборки, построенной по всей ширине судна. В ней были квадратные отверстия для ружей стражников. Эндрю неохотно пробирался в полутьме. Оба стражника стояли, склонившись к отверстиям. Заслышав его шаги, они быстро встали по стойке смирно, и один из них достал ключи.

Эндрю остановился перед тяжелой дверью: через решетку до него донеслись беспорядочные пронзительные крики и звуки возни и падающих тел.

Он нетерпеливо указал на дверь.

— Поторопись же, ради Бога! Что там, черт возьми, происходит?

Стражник возился с замком.

— Не поймешь, сэр. Только что началось — наверно, какая-то драка. Вечно у них так.

— Это твоя обязанность следить, чтобы этого не было. Почему вы не попытались это остановить?

— Остановить, сэр? — Матрос выпрямился и удивленно взглянул на Эндрю. — Да это бесполезно, сэр. К тому же… я бы не стал в это лезть. Они же меня на куски разорвут!

Эндрю нетерпеливо оттолкнул его, повернул ключ, пока замок не открылся.

— Я постараюсь довести до капитана сведения о твоем отношении к обязанностям.

Внутри, когда глаза его привыкли к полутьме, ему удалось различить скопление лежащих, сидящих и стоящих женщин. Шум стоял ужасный, а в центре четыре или пять женщин катались по полу в отчаянной схватке. Все остальные освободили место, наблюдая за борьбой со злобным интересом, подбадривая дерущихся угрозами и подначками, тем усиливая гвалт. Битва была явно неравной: даже за массой лягающихся ног и размахивающих рук можно было заметить, что одна женщина, тело которой было совершенно скрыто под грудой остальных, сражается в одиночку. Судя по размерам навалившихся на нее женщин, Эндрю представил, что борьба, не приди он, была бы краткой.

— Молчать! — рявкнул он.

Женщины на полу не обратили на это никакого внимания. Те же, что находились вокруг них, постепенно осознали его присутствие, и крики стали тише. В нарастающей тишине он смог явственно различить стоны и вздохи борющихся.

Внезапно одна из них, прижимавшая коленями ноги той, что лежала под этой невообразимой кучей, вдруг ощутила возникшую вокруг нее тишину и оглянулась. Она лишь на миг задержала на нем взгляд, в котором была тень испуга, затем она потянула за плечо ближайшую к ней женщину.

— Эй, Пэг! Смотри-ка!

Та, к которой она обратилась, подняла голову. Выражение ее лица мгновенно изменилось. Она беззубо улыбнулась Эндрю и всплеснула руками. Ее резкий акцент лондонских трущоб перекрыл все затихающие звуки остальных голосов.

— Ой, какой хорошенький молоденький офицерик к нам пожаловал, милочки вы мои! Доставайте-ка сервиз!

Дикий визгливый хохот приветствовал эти слова.

Эндрю почувствовал, как кровь прилила к лицу, и про себя выругался.

— Молчать! — рявкнул он снова. — В чем тут у вас дело?

Замерли последние разговоры. Он знал, что никто ему не ответит. Они неподвижно уставились на него, сильные своим числом, а он был против них один. Он наблюдал, как зашевелились лохмотья, когда задвигались их обладательницы, как потрескавшиеся, грязные руки, начали оправлять одежду, которая уже не могла прикрыть тела; лица под слоем жирной грязи были неразличимы. Он оглядывал их, заметив, что даже те, которые лежали больными, подняли головы, чтобы рассмотреть его. Самые сильные из них пробились к стенкам, получив возможность прислониться к переборке; их жалкие пожитки трудились возле них, как королевские богатства. Пока он все это рассматривал, трое в середине постепенно отпустили свою пленницу. Не вставая с колен, они жадно смотрели на него, а их жертва медленно села, держась руками за голову.

— Вы знаете, какое наказание полагается за драку? — воскликнул он, устремив взгляд на четырех нарушительниц. Он указал на ту, которую можно было посчитать застрельщицей. — Мне помнится, что тебя уже наказывали. Не пора ли научиться подчиняться приказаниям?

Она ответила ему еще одной улыбкой:

— Да, дорогуша, но я уже слишком стара, чтобы чему-нибудь новому учиться!

Он вспыхнул, и под хохот, вызванный ее ответом, обратился к сержанту.

— Позаботьтесь, чтобы мистеру Хардингу стали известны имена этих женщин.