Мэдлин Хантер - Обладание

Похоже, до Рэймонда правильно дошел смысл сказанного Аддисом. После ужина, покидая поместье, Рэймонд обошелся без пошлых намеков, которыми обычно сопровождал свои слова прощания. Более того, в этот раз он не попрощался с ней вовсе; впрочем, рыцарь может не утруждать себя, проявляя вежливость по отношению к вилланке.

Через узкую прорезь окна в комнату пробились первые солнечные лучи, и Мойра потянулась за одеждой. Если Аддис решил, что за его покровительственный жест она будет ему благодарна, он глубоко ошибся. Она достаточно долго прожила подневольной, чтобы знать те немногочисленные права, которыми наделены вилланы по законам страны. С Рэймондом она могла справиться и без его вмешательства. Удавалось же ей удерживать его на расстоянии почти с того дня, когда Аддис уехал.

Разбудив Брайана, Мойра помогла ему одеться, как и подобает сыну лорда, в тунику и чулки. Едва умывшись и одевшись, он тут же умчался из комнаты в поисках друзей.

Когда Мойра вошла в зал, там уже царило шумное оживление. Она увидела управляющего имением Леонарда и подошла к нему. Леонард служил еще Бернарду, и в последние годы был единственным в поместье представителем власти. Он собирал ренту и по мере возможности следил за тем, чтобы вилланы трудились как положено, однако возраст сказывался — тронутые болезнью времени глаза управляющего почти ничего не видели, а лорда или хозяина, которого он, собственно, и должен был представлять, увы, не было.

— Леонард, по какому поводу вы вдруг решили так вырядиться? По-моему, зеленый бархат — не самое подходящее одеяние для теплого летнего дня.

— Сегодня состоится заседание суда. Вчера объявили.

— Так скоро? Аддис, похоже, не желает тратить время попусту.

— Правильно. За сколько лет ни разу не проводилось! Большинство споров настолько стары, что я удивлюсь, если кто-то до сих пор точно помнит все факты. Но у меня все записи сохранились, все цело. И если грешным делом кто-то подумал, что проделки сойдут ему с рук, сегодня его ждет сюрприз. — Он довольно улыбнулся, переполняемый гордостью за то, что умудрился исполнить свой долг, несмотря на сомнения в принадлежности имения. — Вчера я провел с лордом несколько часов, показывал ему отчеты и записи. Сказал, что все в полном порядке. Штрафы сегодня должны принести изрядный доход, но хозяину, наверное, нужно больше, потому что он, как я слышал, собирается предложить всем желающим купить вольную — за соответствующую цену, разумеется.

Новость ее удивила. То, что лорды дают возможность вилланам выкупить себе вольную, дело обычное, однако его вчерашняя реакция и обращение с ней давали основания предположить, что он предпочел бы оставить все по-старому. Впрочем, если ему необходимы деньги, тогда понятно. Даже получившие вольную крестьяне, как и раньше, будут обрабатывать землю, принося доход лорду, потому что вместо платы крепостного оброка будут платить ренту за пользование землей, так что их освобождение означает получение дополнительных денег прямо сейчас, без особых потерь в будущем.

Теперь стало ясно, почему он так упорно хотел оставить ее в крепостных. Разумеется, неприятно платить за то, чем уже обладаешь, однако, если таким образом удастся раз и навсегда покончить с возникшим недоразумением, она не упустит этой возможности. Раз уж Аддису нужно заполучить свои деньги, пусть тогда называет цену.

— Как вы думаете, сколько нужно заплатить за вольную?

Леонард пожал плечами.

— Это зависит от того, насколько нужен человек. Вряд ли лорд загнет высокую цену. Иначе ведь никто не сможет ее уплатить, правда же? Какой тогда в этом смысл?

Негодование, охватившее ее, сменилось чувством необыкновенной легкости. Кто-то сказал бы, что вопрос ее статуса, по сути, не имеет особого значения. В деревне имелось немало вилланов, которые стояли на ногах крепче и пользовались большим уважением, чем многие вольные крестьяне. Однако, как бы там ни было, виллан находится в собственности лорда, и если лорд окажется жестоким, даже права, полученные вилланом в соответствии со временем и традициями, не помогут ему. Свобода была одним из трех крупных подарков, доставшихся Эдит от Бернарда, и самым ценным из них.

Заседание суда проходило под старым дубом, растущим на окраине деревни. В полдень туда подошли и работники из замка лорда, чтобы присоединиться к вилланам и фригольдерам, уже прибывшим из других частей поместья. Перед скамьями, выставленными для двенадцати судей, собралось, наверное, около двух сотен человек.