Мэри Джо Патни: Сомнения любви

Джулия поежилась.

— Я к такой фривольности не готова. Будет гораздо лучше, если ты ближайшие несколько дней походишь с шарфом.

Мария, которой тоже было не до фривольности, согласилась. После того как Джулия наложила ей на шею свежую повязку, она с удовольствием облачилась в свою самую старую и самую уютную ночную рубашку.

Перед тем как спуститься к остальным гостям, Джулия сказала:

— Тот факт, что Адам не обручен, все меняет.

«Возможно, а может быть, и нет».

— Я не могу сейчас ничего загадывать наперед, — устало сказала Мария. — Иначе у меня начнется настоящая истерика.

Завтра, когда она будет не так измотана физически и эмоционально, она сможет выяснить, есть ли у них с Адамом будущее.

— Каждый, кто был в той комнате, знает, что Шипли застал меня в постели с Адамом. Я живо представляю, как будут меня называть, если Адам на мне женится: герцогиня-шлюха.

Джулия поморщилась:

— Большинство гостей так или иначе находятся с тобой в родстве, поэтому они, наверное, придержат языки. Если нет — ну что же, не так уж редко пары предвосхищают брачные клятвы.

— Предвосхищение — не проблема. Проблема в том, что весь Лондон будет об этом знать. — Мария поежилась при этой мысли. — Я не могу смотреть в глаза своему отцу, да и матери с сестрой. — Как и выяснять, готов ли герцог жениться на женщине с подмоченной репутацией.

— Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой? — спросила Джулия.

— Спасибо. — Мария наклонилась, чтобы снять чулки. — Сейчас я хочу остаться одна и поспать, а ты, наверное, голодная. Возвращайся к гостям и получай удовольствие от жизни.

Джулия пристально смотрела подруге в лицо.

— Как пожелаешь. Позови меня, если я тебе понадоблюсь.

Оставшись одна, Мария опустилась на стул и закрыла лицо руками, довольная тем, что больше не приходится притворяться спокойной и уверенной. Она никогда не забудет мертвую хватку безумца, острие ножа у горла. Она была уверена, что вот-вот умрет, и дрожь ужаса еще жила в ней.

Завтра она сможет сделать вид, будто она сильная. Она встала со стула, покачиваясь от усталости, подошла к кровати, забралась на нее и накрылась с головой одеялом. А сейчас пусть весь мир идет к черту.

Ужин проходил в весьма странной атмосфере. Каждый прилагал усилия к тому, чтобы казаться веселым, и ко времени второй перемены блюд усилия эти увенчались успехом. Адам хотел подняться к Марии, но она нуждалась в отдыхе, а он нуждался в том, чтобы достичь определенной степени нормальности.

Представитель магистрата подъехал как раз к концу ужина, что было приятным облегчением. Полицейский судья оказался дотошным, но разумным. При том, что так много порядочных граждан засвидетельствовали, что слуга пытался зарезать ножом обладающего безупречной репутацией герцога Эштона и был убит в тот момент, когда угрожал жизни юной леди, никаких сомнений в том, что все произошло именно так, не оставалось.

Гости разъезжались после допроса, который проходил в маленькой гостиной. Адам попросил судью допросить Таунсендов первыми, поскольку избегал общения с отцом Марии. Чарлз, похоже, совсем не обрадовался, узнав, что подтвердились его худшие подозрения.

Когда собралась уходить семья Лакшми, мать развеселила сына.

— Я больше не потерплю этих покушений на твою жизнь. Я, твоя мать, говорю им нет!

Он устало улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

— Надеюсь, Всевышний услышит твои слова.

Адама опрашивали последним. Когда полицейский судья отпустил его, заверив в том, что неприятный инцидент можно уладить тихо, Адам обнаружил, что Рэндалл еще не спит. Он ждал Адама в его кабинете с бутылкой бренди в руках.

— Поздравляю с тем, что остался жив после этого чертова ужина. — Рэндалл протянул Адаму стакан с бренди. — Если кто и заслужил сегодня право напиться, так это ты.

— Спасибо. — Адам опустился в кресло, чувствуя, как на него наваливается неимоверная усталость. — Я не помню, чтобы когда-либо напивался до чертиков, но я могу попробовать.

— Не советую. Слишком высока плата за забвение. На следующее утро ты это поймешь. — Рэндалл медленно потягивал бренди. — Ты вспомнил теперь все?

— Думаю, да. — Адам покопался в памяти. — Я ничего не помню насчет взрыва. И у меня такое чувство, что уже никогда и не вспомню. А во всем остальном все пробелы заполнены.

— Я рад, что ты все такой же меткий стрелок.

— И я рад. — Адам глотнул бренди. Руки его дрожали. — Я все думаю о том, как легко я мог бы убить Марию.