Шарлин Рэддон - Соблазнение строптивой

Это был рай. И ад. Если она проснется и увидит, как он воспользовался ситуацией, она убьет его. По крайней мере, попытается.

Юджиния опять застонала и Макколи замер.

– Ешь, мама, пожалуйста, ешь! – по-детски непосредственно вскрикнула она. – Я как следует намазала блинчики сиропом, я знаю – ты так любишь. Теперь все будет хорошо… Мне тоже страшно, но плохие люди уже ушли и… и… папа должен завтра вернуться домой. Пожалуйста, мама, ты мне нужна!

Образ маленькой Юджинии, испуганной и беззащитной, мгновенно погасил страсть Бренча. Когда женщина затихла, Макколи осторожно вытащил из-под нее руку и отодвинулся на пару дюймов. Опершись на локоть, Бренч стал рассматривать лицо спящей Юджинии. Темная блестящая коса распустилась, и непослушные пряди беспорядочно рассыпались вокруг головы. Один завиток лежал на щеке цвета слоновой кости. Бренчу непреодолимо захотелось убрать этот локон и ощутить под пальцами нежную кожу. Юджиния пахла дождем, землей и женщиной, и запах этот сводил с ума сильнее изысканнейших французских духов. Она уже далеко не маленькая девочка. Макколи едва не застонал, когда пульсирующая боль между ног снова принялась терзать его.

Даже мысли о Слоане не могли облегчить его страданий. Только враждебность молодой женщины не позволяла Бренчу искать избавления от мук внутри ее совершенного тела.

Нет, это неправда. Его сдерживал страх. Никакой мужчина не может заняться любовью с женщиной, которая выглядит и пахнет, как Юджиния, с такой, как она, на вкус и на ощупь, и уйти после этого целым и невредимым.

Удрученно вздохнув, Бренч вылез из-под одеяла. Натянув на возбужденные чресла штаны, он с трудом смог застегнуть ширинку. Одевшись, Макколи вышел из пещеры. Занимаясь своей лошадью, он размышлял над скрытым значением слов, которые бормотала во сне Юджиния. От предполагаемого смысла услышанного острая боль пронзила левую часть его груди. Откроет ли он когда-нибудь тайну этой загадочной то ли женщины, то ли ребенка?

Черт ее побери в любом случае! Ведь он теперь не успокоится, пока не добьется этого.

Дженна проснулась и обнаружила, что рядом с ней никого нет. Мысль, что Макколи уехал и бросил ее здесь одну, заставила молодую женщину мгновенно вскочить на ноги.

Дождь к утру прекратился. В пещере весело потрескивал костер. Запах табака и кофе наполнял омытый дождем воздух. С противоположной стороны костра, скрестив ноги и склонившись над шахматной доской, сидел Макколи. Слава Богу, полностью одетый.

Бренч поднял голову, позволив взгляду скользнуть по каждому изгибу ее облаченного в шерстяное белье тела, и снова перевел внимание на доску.

– Что ты делаешь? – Юджиния потянулась за одеждой.

– Играю в шашки.

Макколи наблюдал, как Дженна влезает в штаны. При движении ее груди слегка покачивались под шерстяным бельем. Когда молодая женщина опустила руки, чтобы застегнуть ширинку, Бренч шумно сглотнул, представив, как на этом месте оказываются его руки, и процесс начинает идти в обратном направлении.

– Шашки?

– Да, именно так я и сказал.

Она застегивала уже вторую пуговицу. Бренч позавидовал, как легко дается Юджинии эта задача, в то время как его собственные штаны в который раз стали ужасно тесными.

– Сам с собой?

Третья пуговица.

– Я люблю выигрывать.

Черт! Не тяни, женщина!

Застегнув последнюю пуговицу, Юджиния покачала головой. Потом, спрятав улыбку за занавесью волос оттенка красного дерева, обула ботинки. Заправлять рубашку она не стала. Набросив куртку, Дженна вышла из-под навеса посмотреть на пасмурное, затянутое облаками небо.

Волосы женщины, доходившие ей до талии, были спутаны, и Бренчу безумно захотелось расчесать их пальцами. Макколи представил, как зарывается лицом в эти волосы, ощущает шелковистые возбуждающие пряди на своем обнаженном теле. Вместо этого Бренч трясущимися руками потянулся за табаком. Сдавленным голосом он спросил:

– Куда-то собралась?

– Я голодна. Как насчет кролика?

Когда Юджиния взяла лук и колчан и направилась к влажному подлеску, ее глаза, точь-в-точь серо-голубые жемчужины одного цвета с небом, бросили вызов: рискни меня остановить!

Бренч взялся за черную шашку, перепрыгнул ею через три красных и остановился на пустой клетке на другом конце доски.

– Дамка, – пробормотал он, глядя на кусты, в которых исчезла Юджиния. – До конца этой партии я еще поймаю в ловушку вражескую королеву.

Вороной был великолепен.