Робин Ли Хэтчер - Подруга пирата

— Не рановато, мисс Джасинда? — натягивая на голову Пегаса уздечку, спросил Джилс.

— Еще минута дома, и я бы не вынесла, — ответила она, надевая перчатки. — Если бы дождь не кончился, я бы сошла с ума.

Конюх понимающе кивнул и сочувственно улыбнулся, обнажив крупные зубы. Он вывел лошадь из конюшни и помог Джасинде сесть в седло.

— Я, может быть, покатаюсь подольше в это утро, Джилс, но обещаю не перегревать спину Пегаса. — Пришпорив лошадь, она медленно поехала вниз по длинной тропинке, ведущей к дороге.

Как только дом скрылся из вида, Джасинда отпустила поводья, и Пегас понесся галопом, взметая копытами дорожную пыль. Попутный ветер бил в лицо, и в уголках рта Джасинды заиграла улыбка. В какое-то мгновение у нее появилось желание скакать так всю жизнь, но она знала, что это невозможно. С неохотой она ослабила узду.

После дождя этим ранним весенним утром воздух был напоен одурманивающей свежестью. Девушка вдыхала запах молодой листвы и диких трав. Утреннее солнце ласкало землю теплыми лучами, радостно сверкавшими в каплях дождя, дрожащих на листьях деревьев и кустов.

Незаметно для себя Джасинда вдруг очутилась на дороге, ведущей к дому Локсвоза. Это было массивное каменное здание — четыре этажа в центральной части и только по два — в боковых. На дороге, ведущей прямо к центральному входу, гостью встретил молодой слуга. Он взял лошадь под уздцы и помог слезть.

— Герцог принимает сегодня? — спросила она лакея, входя в дом.

Симс, главный слуга Локсвоза, кивнул.

— Для вас, леди Джасинда, его сиятельство всегда дома. — Он проводил ее в восточную комнату. Жестом пригласив сесть, Симс сказал: — Я доложу его сиятельству о вашем приходе.

Джасинда и ожидании герцога нервными движениями снимала с рук перчатки, чувствуя себя немного виноватой за столь ранний визит. Хотя она знала, что Симс сказал правду. В этом доме она была всегда желанным гостем, независимо от времени суток. Герцог Локсвоз был ее другом. И даже больше, чем другом. Он был для нее как дедушка. Это единственный человек, к которому за свои восемнадцать лет она испытывала чувство привязанности. Она чувствовала, что Локсвоз любит ее так же, как любил бы свою внучку, живи она с ним.

Джасинда поднялась с кресла, бродила по комнате, рассматривая висевшие на стенах портреты. На одном была изображена жена герцога, на другом — герцог с герцогиней и их единственным ребенком, дочерью Фелицией, красивой блондинкой с голубыми глазами. Она умерла прошлой зимой в Америке, и Джасинда знала, что ее старинный друг все еще скорбит по безвременно ушедшей дочери.

— Джасинда, девочка моя. Какая приятная неожиданность!

Девушка отошла от портрета.

— Я пришла слишком рано, ваша милость?

— Нет-нет. Ничего страшного. Я — ранняя пташка, как и ты, думаю. Ты уже завтракала?

Она покачала головой, неожиданно почувствовав голод.

Локсвоз широко улыбнулся, сверкнув карими глазами.

— Тогда пойдем со мной. Позавтракаем вместе.

В приятной компании Локсвоза утро прошло незаметно, и Джасинда ни разу не порывалась уйти. В этом доме, пусть хоть на несколько часов, но ей можно забыть о своих проблемах.

Стоя на коленях в детской, Джасинда низко склонилась над коробкой с игрушками.

— Вот! — воскликнула она, вынимая из ящика куклу с золотыми локонами. — Вот она. Энн. Так я называла ее. Она всегда была моей любимицей.

Локсвоз сидел у открытого окна, снисходительно улыбаясь.

— Ты бы сказала мне об этом. Я давно бы тебе ее отдал.

— Нет, что вы! — она закачала головой. — Тогда бы я не смогла навещать ее. А вы?

Девушка замолчала.

— Прошу прощения, милорд. — В дверях стоял Симс и держал лист бумаги. — Вам письмо, сэр.

— Это то, которое я ожидаю? — спросил герцог.

— Да, милорд.

Локсвоз быстро встал.

— Ты должна извинить меня, Джасинда. Но у меня появились дела. — Когда она начала подниматься, герцог замахал руками. — Нет, пожалуйста, останься. Прежде мы выпьем чаю.

Он подошел к Симсу и, взяв у слуги послание, вышел вместе с ним в холл.

Джасинда смотрела на опустевший дверной проем, слушая удалявшиеся за дверью шаги. Она осталась в детской одна. Без сомнения, одна на всем этаже.

Девушка поднялась и подошла к окну. Окно комнаты на третьем этаже выходило на широко раскинувшуюся перед особняком лужайку, покрытую сочной зеленой травой. Джасинда открыла окно и облокотилась о подоконник, обхватив ладонями лицо. Джасинда закрыла глаза и опять представила себя маленькой девочкой, играющей в этой самой детской. Она вздохнула. Какой счастливой она всегда чувствовала себя здесь, выдумывая, что герцог Локсвоз, действительно, доводится ей дедушкой. И этот дом действительно ее.