Барбара Мецгер - Бубновая дама

— Пожалуйста, не надо так беспокоиться, дорогая. Мы все здесь с вами. Я в соседней комнате.

У своей двери Куини поцеловала его в щеку.

— Вы действительно мой лучший друг, я не хотела причинять вам столько хлопот. Я знаю, вы думали, что все будет не так. Но несмотря на то что я не даю вам ответов на все вопросы, вы тем не менее остаетесь терпеливым и заботливым. Мне было бы намного легче, если бы я не любила вас так сильно, зная, что могу потерять.

— Неужели вы еще не поняли, что такого парня трудно потерять? Такого глупого и упрямого вроде меня. Я вас не покину.

На этот раз она поцеловала его в губы и отступила в открытую дверь.

— Я хотела…

— Идите спать, cherie. Ничто вас не побеспокоит.

Кроме него. Даже увидев, что дверь закрылась, услышав щелчок замка, он был полон решимости дождаться, когда все лягут спать, войти из своей комнаты к ней, чтобы успокоить ее, ободрить. Конечно, он не станет соблазнять cherie, если она сама этого не захочет, он только постарается доказать, как они подходят друг другу, как могут быть счастливы вместе. Он терпелив и упрям, но готов воспользоваться любым благоприятным положением.

В своей просторной, хорошо обставленной комнате Гарри разделся, помылся и, не имея при себе ночной рубашки, стал думать, что ему надеть: свежую рубашку или халат. Он выбрал халат. Комнатные туфли или босые ноги? Черт, он волновался, как новичок.

Гарри заставил себя читать статью в сельскохозяйственном журнале, пока дожидался, когда все уйдут спать.

Затем прождал еще два часа. То есть двадцать минут, которые показались ему двумя часами.

Проклятие, к чему было тратить столько денег на обед и смежные комнаты? Он тихонько постучал в общую дверь.

— Cherie?

Не получив ответа, Гарри позвал громче. Тишина. Тогда он повернул ручку, открыл дверь — и все надежды рухнули. Его любимая и будущая жена крепко спала посреди огромной, такой соблазнительной кровати. Парфе, свернувшийся на мягком одеяле, приподнял голову, но, узнав Гарри, опять заснул.

Какое-то время Гарри смотрел на cherie, освещенную лампой, которая стояла на прикроватном столике, и отблесками догорающего камина. Он вдыхал цветочный запах ее мыла, страстно желая лечь рядом и в то же время сознавая, что он джентльмен, черт бы его за это побрал. Но все-таки не настолько благородный, чтобы уйти.

Во сне она выглядела очень молодой без краски и румян на лице, И, что еще удивительнее, эта красивая, утонченная женщина, всегда одетая в шелка и атлас, сейчас лежала в простой фланелевой сорочке. Никаких кружев или вышивок, свободная рубашка застегнута до подбородка, рукава спущены до запястий. Гарри никогда еще не видел cherie такой прикрытой и такой невинной. Он вдруг осознал, что даже понятия не имеет, сколько ей лет и как много он не знает о ней. Но сегодня не будет ни разговора по душам, ни облегчения его страданий. Cherie нужен сон, чтобы ей хватило сил вынести то, что ее ждет.

Когда Гарри возвращался в свою комнату, ему показалось, что он идет по ледяному полю. Нет, в гостинице было тепло, это в душе у него холод. Вдруг она все-таки не согласится выйти за него, что тогда? Черт, мысль была слишком ужасной, чтобы ее додумывать, и тогда он снова проведет бессонную ночь.

Прочтя еще одну скучную статью насчет севооборота, Гарри лег. Матрас теперь нормального размера; если найти удобное положение, он проспит всю ночь, зная, что cherie рядом и в безопасности.

В безопасности? Судя по крикам, разбудившим его спустя час, cherie убивали во сне. Гарри вскочил, накинул халат, схватил пистолет и бросился в ее комнату.

Огонь в камине и лампа еще горели, его любимая спала. Ни посторонних, ни какой-либо другой опасности. Парфе даже не шевельнулся, и Гарри подумал, что это ему самому приснился кошмар. Но тут она снова закричала:

— Мама! Помоги мне!

Подойдя к кровати, он увидел ее потное, искаженное лицо.

— Любимая, — прошептал он, чтобы не испугать ее. — Проснись. Тебе это лишь снится.

— Нет! — закричала она, угрожая разбудить всю гостиницу.

Проклятие, сейчас тут появятся двадцать человек, решив, что он ее насилует, а он совсем не производил впечатления невиновного. Гарри потуже завязал халат.

— Дениз, проснись. — Она его не слышала. — Куини?

Открыв глаза и увидев Гарри, она вовсе не испугалась, а лишь зарыдала.

— Никто не пришел мне помочь. Никто не пришел. Я падала и падала, потом осталась совсем одна, но никто не пришел.

— Я пришел, дорогая. — Гарри крепко обнимал ее, пока она плакала, уткнувшись ему в грудь. — Я пришел.