Хизер Грэм - Пленница

Семинолы вновь издали боевой клич. Тила обмерла от ужаса и чуть не закричала, — когда обнаженные, раскрашенные индейцы кинулись к холму.

Прогремели выстрелы, и три индейца упали. Три индейца, следовавшие за упавшими, прицелились.

Молодой солдат, стоявший под деревом, вскрикнул: его ранили в плечо. Джон отчаянно выругался, когда пуля угодила ему в руку. Еще один солдат упал, не издав ни звука.

Индейцы были уже повсюду. Начался рукопашный бой.

Солдаты пустили в бой сабли, ножи, приклады. Индейцы наступали. Солдаты сражались отважно. Падали и индейцы, и белые. Джон стоял под дубом, отдавая приказы своим людям:

— Отступайте к востоку, соединитесь с основными силами. Едва солдаты устремились на восток, два индейца бросились за ними. Еще двое уставились на Джона, зловеще улыбаясь. Джон здоровой рукой поднял ружье, как дубинку. Он смотрел в лицо смерти.

Вдруг Джон покачнулся и упал. Индейцы с воплями подскочили к нему.

Объятая ужасом, Тида, не думая о последствиях, соскользнула с дерева и закрыла собой Джона. Подняв голову, она увидела удивленные взгляды двух индейских воинов. Только тут она поняла, что они сейчас прикончат не только Джона, но и ее. А потом скальпируют.

— Нет! — Она вскочила, но ни на шаг не отошла от лежавшего в беспамятстве Джона.

Внезапно тот открыл глаза, и в них мелькнул ужас.

— Типа! Тила, ради Бога. Дикари убьют тебя! Как ты попала сюда? Уж не умер ли я?

— Ты не умер. Молчи!

Она вытащила амулет Джеймса и показала его индейцам.

Лица их выразили удивление. Один из индейцев подошел к ней и потрогал серебряный полумесяц. Тила затаила дыхание, пока они говорили друг с другом. Но когда один повысил голос, она отступила. И тут раздался грохот копыт.

Джеймс вылетел на поляну, спешился и, держа в руке нож, бросился к индейцам. Он прокричал что-то на языке мускоги, яростно и властно. Джеймс взмахнул ножом: это означало, что индейцы должны уйти.

Хотя его голос звучал уверенно, Тила видела, как он боится за нее. Джон с трудом поднялся.

— Джеймс, друг мой, уведи отсюда Тилу…

Один из индейцев бросился на Джеймса. Тот, оттолкнув Тилу к Джону, уклонился от удара. Пнув индейца ногой в живот, он подмял его и ударил о дерево. Индеец рухнул на землю.

Второй индеец, издав боевой клич, кинулся на Джеймса, и они сцепились, клубком покатившись по земле. Тила схватила ружье Джона, дрожащими руками зарядила его, но не решилась выстрелить, опасаясь ранить Джеймса.

Вдруг индеец взвыл от боли: Джеймс, пытаясь выбить нож, сломал ему руку. Джеймс вскочил, закричал на воина и поднял его на ноги. Минуту постояв, ошеломленный индеец кинулся в чащу.

— Вы спасли мне жизнь. — Джон прислонился к стволу дуба, но тут глаза его закрылись, и он упал без сознания.

— Ты покинула укрытие! — гневно воскликнул Джеймс.

— Мне пришлось, иначе они убили бы Джона. Джеймс опустился на колени перед раненым другом.

— Ему прострелили руку, он потерял много крови, — пояснила Тила.

— Позволь оторвать кусок твоей нижней юбки.

— У меня осталось немного серы, нужно обработать рану. Джеймс разорвал мундир Джона и очистил рану. Тила с радостью убедилась, что кость цела, и наложила жгут.

— Что ты им сказал? — спросила она. — Как заставил их уйти?

— Я сказал им, что наступают солдаты.

— Прекрасно.

— Но это правда. Тила вздрогнула:

— О Боже, что же нам делать? Мы же не можем оставить Джона! Вдруг солдаты пройдут мимо, не заметив его? Тогда он умрет.

— Да.

— Но… но нам нужно ехать…

— Мы никуда не поедем, — твердо сказал Джеймс.

— Что?! — Тила не верила своим ушам. — Но это безумие! Необходимо что-то придумать, иначе тебя схватят! О нет, мы должны уйти!..

Безумие? Да, она права, но Джеймс внезапно принял решение.

— Мы никуда не поедем. Прости, любовь моя, но мы не вправе оставить Джона умирать. И еще…

— Что? — прошептала она.

— Я причиняю вред тебе, Тила. И нашему ребенку.

— Но…

— Я устал от этого. Не то чтобы я хотел жить в другом месте, но не хочу больше убегать. Когда-то я считал бегство своим единственным шансом. Даже в отсутствие Оцеолы индейские вожди знают, что я им не враг. Более того, понимают, что я стою гораздо больше живой, чем мертвый, и никогда не нарушаю слова. Сейчас я намерен доказать белым, что ни в чем не виноват.

— Но тебя обвиняют в ужасных деяниях, а мы сейчас на поле боя…

— Я готов предстать перед всеми и доказать, что все это — ложь.

— Джеймс, тебя будут судить, и неизвестно…