Констанс Хевен - Ветер с моря

«Вышла Кларисса замуж за своего любовника или нет?» — Августа, статная женщина в платье из рубчатого шелка, отделанном дорогим кружевом на груди, с рукавами, расширяющимися от локтя, думала об этом, спускаясь с лестницы. Все связи были оборваны, письма Клариссы сжигались нераспечатанными, поэтому до сего дня о ней ничего не знали. Весьма значительное наследство, которое принадлежало бы ей по достижении совершеннолетия, перешло к Джошуа. Вряд ли ему хотелось, чтобы кто-то претендовал на него, особенно теперь, когда Джошуа занимал определенное положение в политических кругах и дорожил каждым пенни, стараясь поддерживать свою репутацию богатого светского человека. Неужели эти двое — ее дети? Возможно ли это? Прибыли сюда из Франции, где, кажется, каждый день совершаются ужасные вещи? Действительно ли они дети Клариссы или просто обманщики, для которых какой-то бессовестный лжец состряпал правдоподобную легенду?

Она нахмурилась, увидев Изабеллу и Ги в испачканной за время путешествия крестьянской одежде.

— Это ты утверждаешь, что являешься племянницей моего мужа? — холодно спросила она у девочки.

— Я его племянница. Моя мать была сестрой сэра Джошуа.

— Это ты так говоришь. Хорошо, посмотрим. Сэр Джошуа уехал в Лондон, но я жду его сегодня вечером. Тем временем… — она помолчала, потом вдруг, приняв решение, повернулась к лакею: — Франклин, отведите их на кухню и попросите миссис Бедфорд проследить, чтобы им дали поесть. Когда сэр Джошуа вернется, он решит, что с ними делать.

— Слушаюсь, мадам. — Лакей торжествующе улыбнулся: все-таки он был прав. — Эй вы, пойдемте!

Ги покраснел. Он был готов взорваться справедливым негодованием в ответ на такое обращение, но Изабелла предупреждающе покачала головой, взглянув на него. У них не было письменного подтверждения, и жена дяди имела право сомневаться.

Весть об их приезде уже распространилась среди прислуги, но независимо от того, верила ли им экономка миссис Бедфорд или нет, сердце у нее было более добрым, чем у ее хозяйки. Она усадила их в теплом углу в огромной кухне, приказала служанке принести миски с горячим супом и свежеиспеченный хлеб с поджаристой корочкой, а также нарезанные щедрой рукой куски пирога с мясом. Изабелле казалось, что она умирает от голода, но когда дело дошло до еды, ей едва удалось заставить себя проглотить несколько ложек. А Ги, здоровый малыш, ел все, что перед ним ставили, и служанки посмеивались, наполняя его тарелку. Кухня была полна густых ароматов готовившейся к хозяйскому ужину пищи: фруктовых пирогов со сливочной помадкой, жарившихся уток, зажаренной на вертеле говядины. Продрогшие за день дети дремали в тепле, и шел уже десятый час, когда они встрепенулись, разбуженные стуком колес кареты, лаем возбужденных собак, громкими голосами, и поняли, что, наконец-то, вернулся их дядя. Они сидели, напряженно выпрямившись, с волнением ожидая решения своей судьбы. Служанки под бдительным оком дородного краснолицего повара накладывали еду на блюда, когда сама миссис Бедфорд пришла за ними.

— Вот так-то, мои дорогие, — довольно любезно сказала она. — Сэр Джошуа желает увидеть вас, прежде чем начнет ужинать.

Столовая была богато отделана дубовыми панелями. Два огромных подсвечника освещали длинный стол, уставленный серебряной и стеклянной посудой.

Когда они вошли, сэр Джошуа стоял у камина, грея руки над жарким огнем. Он обернулся, Изабелла и Ги резко остановились. Не выпуская рук друг друга, они смотрели на высокого величественного вида мужчину в бриджах и сапогах. Под красивым камзолом для верховой езды виднелся богато расшитый жилет, темные вьющиеся волосы были стянуты сзади черной лентой. Глаза его пронизывающе смотрели из-под густых бровей. Сэр Джошуа нахмурился, взглянув на детей, и ручонка Ги нервно сжала пальцы сестры.

— Подойди ко мне, девочка, — громко сказал сэр Джошуа. — Сюда, к огню.

Изабелла растерялась, испугавшись дяди, не зная почему. Своей большой рукой он взял ее за подбородок и повернул к свету так, что теперь девочка смотрела прямо на него, чувствуя запах вина в его дыхании. Изабелла словно остолбенела. Прикосновение дяди заставило ее вздрогнуть. Потом он вдруг издал лающий смешок, отпустил подбородок и хлопнул ее по плечу.

— Боже, она точно дочь Клариссы, она ее копия, без всякого сомнения. Как зовут тебя, племянница?

— Изабелла, — ответила она, чувствуя легкое головокружение теперь, когда первое испытание было позади.